О рассказовских промышленниках конца XIX - начала XX века на страницах нашей газеты рассказала Марина Елютина. Через несколько дней в редакцию позвонила Ольга Семеновна Борисова.
- Я племянница клеевара Шаманина, упомянутого в статье среди владельцев мелких производств. В 30-е годы его репрессировали, выслали. Сейчас в селе Коптеве живет его дочь Вера Васильевна Толстых, в девичестве Шаманина. Она многое может рассказать.
Вера Васильевна с готовностью отозвалась на предложение поговорить об отце.
Семья
Василий Максимович Шаманин родился в 1881 году. К сорока годам у него были жена Евдокия Гавриловна и пятеро детей. На Лесной улице им принадлежало два дома - старый родительский в три окошка и свой, добротный, большой.
Он варил клей с братом Иваном. Работали с раннего утра и до поздней ночи - процесс длительный, прерывать его нельзя. Как и подводить заказчиков: мебельщиков, кожевенников и других.
Сами плели сетки, наподобие рыболовных, но с более крупной ячейкой, на которые выкладывалась клеевая масса для просушки. Помогали Василию две работницы. По тем временам выходило - эксплуататор.
Беда
В 1930 году их с Иваном "раскулачили" и сослали в Архангельскую область.
- Я помню только, что к нам пришли чужие люди, и какой-то мужчина отобрал у меня куклу, - рассказывает Вера Васильевна.
Говорили, что кто-то положил глаз на их новый дом, вот и затеял дело, закончившееся высылкой.
По дороге на Север сбежал старший из детей, Евгений. Подался в Москву (забегая вперед, скажем, что там он окончил курсы, стал картографом, потом возглавлял геологоразведочную партию).
Семья поселилась в дощатом бараке. Отца взяли работать кассиром, а его брата - главным бухгалтером леспромхоза. От плохих бытовых условий, перемены климата дети стали болеть.
Тогда родители написали родственникам на Тамбовщину - ребятишек спасать надо. Родня посовещалась - путь неблизкий, и отправили за детьми бездетную тамбовскую тетушку. Она довезла всех семерых в целости и сохранности. Маленькая Верочка оказалась сначала у бабы Сани, старенькой родственницы, а в конце концов у совсем чужих людей, пожилой семейной пары.
- Относились ко мне хорошо, как к родной, хлебом не попрекали, не обижали, - вспоминает Вера Васильевна. - Я думаю, эти люди знали нашу семью еще до того, как все случилось, потому и приютили меня.
Брату повезло меньше. Он написал матери, что все ее дети живут порознь, никому они оказались не нужны. Можно себе представить, что почувствовала Евдокия Гавриловна, прочитав письмо. И она решилась без документов самовольно отправиться на родину. Чудом не попалась в руки проверяющим. На пароходе, идущем по Северной Двине, познакомилась с семейной парой, путешествующей с ребенком, рассказала о своем горе, и они выдали ее за няню их малыша. Когда пересела на поезд, проводник, не доходя до нее двух шагов, развернулся в обратную сторону, посчитав, что у оставшихся пассажиров документы уже проверил.
Дома
Добралась, собрала своих ребятишек, а жить-то негде… Их дом поделили, поселили в нем четыре семьи. Встали к соседям на квартиру. Первое время денег с них за постой не брали, наоборот, жалели репрессированных - кто хлеба даст, кто картошки. Одна из женщин, когда-то помогавших им по хозяйству, приносила молоко, пешком, из села. Это был 33-й год, известный как один из самых голодных…
Жили вместе с братьями мужа, которые клееварением не занимались и потому репрессий избежали.
После войны, в 1946 году, вернулся отец - кожзаводу понадобился клей, а варить его некому. Говорили, что вопрос о возвращении высланного решался через министерство, в связи с острой необходимостью в специалисте.
Радовались и отмечали всем миром, столы накрыли, каждый принес, чем богат. Василий Максимович приехал постаревший, с бородой. Потом бороду сбрил и принялся за свое дело. Опять вставал затемно, разжигал шишками самовар, кипятил чай. Приходил поздно.
Своего дома у них больше не было, жили на съемных квартирах, потом построился младший брат отца Семен, переехали к ним.
Умер клеевар Шаманин в 1959 году в возрасте 78 лет. Заболел воспалением легких и скончался в больнице. Трудился до последнего дня своей жизни.
Вера
Вера Шаманина во время войны работала на Арженской фабрике, потом поступила в рассказовское педучилище. В 1948 году приехала в Коптево молодой учительницей. Здесь вышла замуж за тракториста Владимира Егоровича Толстых. Выучила не одно поколение коптевских ребятишек, вырастили с мужем трех дочерей, помогали нянчить внуков, теперь уже правнуки пошли.
- Тестя и его братьев помню хорошо, - рассказывает Владимир Егорович, - самостоятельные были люди, старой закалки, работящие, добрые, по тем временам образованные, некурящие, непьющие. Работа у клееваров незавидная - ближе к речке у них стоял маленький домик, где на печи в железной коробке варилась масса из отходов кожевенного производства с неприятным запахом.
В прошлом году Вера Васильевна с мужем решили посмотреть, что сейчас на месте родительского дома, в Рассказове, на Лесной улице. Приехали, стали спрашивать у жителей. Оказалось, до сих пор магазин неподалеку называют шаманинским. От родительского дома ничего не осталось - его сломали, когда строились соседние улицы. А человека, инициировавшего ссылку Шаманиных, судьба наказала - в старости от него отказались все, даже родные дети.
