Дух, пронзающий века (Начало в № 82 от 9 ноября 2011 года)

ИЗ ДАЛЁКОГО ДЕТСТВА И НЕДАВНЕГО ПРОШЛОГО...

Пути человеческие неисповедимы. Далёкое детство вдруг напомнило о давно минувших событиях двадцатого века, участницей которых я невольно оказалась.
Каждое лето из Москвы в Тамбов к своей бабушке, старенькой интеллигентке из дореволюционного прошлого, приезжала внучка, моя ровесница Ниночка. Она с бабушкой жила недалеко от дома, в котором я с раннего малолетства обосновалась у своей замечательной тётушки, на всю жизнь заменившей мне мать. С Ниной мы вместе играли в саду или в их просторной комнате, стены которой были увешаны небольшими фотографиями в аккуратных рамочках. На фотографиях были изображены строгие женщины в закрытых длинных платьях с плотными воротничками, украшенными кружевами.
Весной военного 1944 года эта бабушка, жалевшая меня как сироту, пригласила с собою в Покровскую церковь, и я без размышлений протянула ей свою руку. Дальше собственной улицы и ближнего магазина, в котором мы стояли в очереди за хлебом, выдаваемом по карточкам, мне бывать не приходилось, и я с огромным удовольствием отправилась в неизведанное путешествие по незнакомым улицам. В то время самым большим и красивым домом, который я видела, был двухэтажный деревянный особняк Багрянцевых на нашей улице с огромными окнами в резных наличниках. Дом бывших мыльных тамбовских королей, в котором жили мои подружки, ещё не был искалечен наружными перестройками, но внутри был разделён на множество келий, в которых в основном ютилась беднота. Но когда мы в вечернем сумраке подошли к Покровской церкви, она показалась мне настоящим сказочным дворцом, и очарование от дома Багрянцевых улетучилось как дым.
Служба шла в нижней церкви; в помещении царил полумрак (электрического освещения в церкви не было), у икон теплились лампадки, у стен горели редкие свечи, но лучше была освещена центральная часть храма. Размытые силуэты прихожан колебались в полутёмном помещении, плыли и перетекали по стенам и исчезали в дальних углах. Сердце и душу охватывала глубокая и непостижимая таинственность. Люди заполняли всё небольшое помещение, и всё-таки в церкви было достаточно свободно. В центре храма возле широкой деревянной скамейки стоял крупный человек с широкой седоватой бородой, и разговаривал с прихожанами спокойным негромким голосом. Это был легендарный хирург и одновременно Тамбовский архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий), о котором теперь написано множество разнообразных книг. В церкви стояла такая глубочайшая тишина, как будто каждый прихожанин стремился запомнить каждое произнесённое архипастырем слово, боясь его пропустить. О чём он говорил - не знаю, просто я была слишком мала для понимания. Когда прихожане подходили к нему под благословение, он уже сидел на этой широкой скамейке в центре храма...
Бабушка, приведшая меня в церковь, довольно долго разговаривала с владыкой о чём-то, а потом попросила его: «Благословите, владыко, сиротку». Огромная ладонь мягко легла мне на голову, прозвучала молитва, а потом напутствие: «Расти». Он говорил что-то ещё, но я, растерянный и потрясённый ребёнок, не могла всего понять и запомнить.
При возвращении домой бабушка спросила меня: «Тебе понравилось в церкви?» «Да», - восторженно ответила я. Но когда стала дома рассказывать о путешествии, тётушка моя пришла в необъяснимое беспокойство. Она схватила меня за руку, привела к бабушке и попросила её вежливо, но очень жёстко, никогда больше этого не делать. Так, едва начавшись, закончилось моё знакомство с Покровской церковью и с архиепископом Лукой.
Вероятно, для такой реакции были свои причины... Тётушка моя до революции жила с родителями рядом со Знаменской церковью, училась в приходской Знаменской школе, которой руководил священник из замечательного рода Назарьевых; за широкую просветительскую деятельность этот род был отмечен потомственным дворянством. В этой школе она научилась читать и писать так, что современные поколения могли бы позавидовать её грамотности, научилась экономно вести домашнее хозяйство и замечательно шить, что пригодилось в годы Великой Отечественной войны. Со временем правильная русская речь от неё перешла ко мне...
Но могла ли я предполагать, что новые встречи с архиепископом Лукой, уже по документам, произойдут через много-много лет, когда я буду писать книги о тамбовских храмах (1993) и о тамбовских архиереях (1996). В книге «Житие архиереев тамбовских» была впервые опубликована глава об архиепископе, враче и гражданине Войно-Ясенецком, созданная на основе документов Государственного архива Тамбовской области.

Неизвестное о Луке

В 1997 году ко мне обратилась с просьбой о помощи московская монахиня Серафима. Она по крупицам собирала сведения о своём духовном наставнике, епископе Вассиане (Пятницком), который управлял Тамбовской епархией, но был арестован 26 октября 1935 года Мичуринским ГРО УНКВД Воронежской области и приговорён к 8 годам лишения свободы по ст. 58-10 УК РСФСР.
С разрешения владыки Евгения архивом Тамбовской епархии ей были высланы копии некоторых документов, относящихся к деятельности епископа Вассиана. Одновременно епархией были запрошены и получены в середине 2000 года копии материалов уголовного дела из ФСБ по Тамбовской области с постановлением Президиума Верховного Суда РСФСР от 7 августа 1991 года об отмене приговора в отношении Владимира Васильевича Пятницкого за отсутствием состава преступления.
Общение с духовной дочерью епископа Вассиана приоткрыло некоторые дополнительные существенные сведения о владыке Луке. Монахиня Серафима, в миру Ксения Алексеевна Розова, была кандидатом медицинских наук и работала в государственном издательстве медицинской литературы, где под её наблюдением печатались статьи Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого. В 1943 году он сообщил своему куратору К.А. Розовой, что работает над трактатом «Дух, душа (и) тело». Работа над ним продолжалась и в период его пребывания в Тамбове с февраля 1944 года и после отъезда из Тамбовской епархии весной 1946-го. Этот труд святителя Луки был издан в Сыктывкаре только в 1993 году, в Симферополе - в 1995-м, в Москве - в 1997-м.

Как священная реликвия

В начале 90-х годов преподаватель ТИХМа Андрей Васильевич Ивановский показал мне записи проповедей, с которыми владыка Лука обращался к тамбовской пастве. Эти записи осуществляли прихожанки, среди которых были и родственники Ивановского. Владыка Евгений (Ждан) посчитал необходимым просмотреть эти материалы, но приобретать их для архива не стал. После кончины Ивановского эти записи обнаружились у основателя частного художественного музея Сергея Денисова. Записи проповедей архиепископа Луки свято сберегались в тамбовских семьях как священная реликвия об удивительном врачевателе тела и души человеческой, судьба которого оказалась прочно связанной с Тамбовом, Тамбовской епархией и жителями нашего края...