О хаосе и неразберихе в первые дни войны на Западном фронте известно достаточно много. Связь работала очень неустойчиво, штабы не имели свежих разведданных, а если получали их, то чаще всего уже устаревшими из-за быстрого продвижения немцев. В этот раз сведения оказались точными.
Прибыв на аэродром, экипаж быстро подготовил самолёт к боевому вылету. Александр уточнил задачу экипажа, сказав, что им придётся работать по танковой колонне, идущей на Минск. Прикрывать их будут истребители соседнего полка, которые присоединятся к ним в процессе полёта. В это время со стороны СКП взлетела зелёная ракета, дающая им право взлететь – кому в бессмертие, а кому, отбомбившись, снова вернуться на родной аэродром, загрузить очередную порцию бомб и снарядов и обрушить её на врага, вероломно напавшего на нашу страну. В квадрате, где они должны были объединиться с истребительным полком, их встретила всего лишь пятёрка «ишачков» (так любовно в авиации называли «И-16»). «Да, «мощное» боевое охранение нас будет прикрывать, – подумал Александр. – Где же остальные? Неужели на земле разбомбили?». Но размышлять дальше ему помешала показавшаяся внизу слева колонна немецкой бронетехники, а из-за облаков выскочили шустрые «мессера».Пока наши «ишачки» связали их боем, бомбардировщики начали «утюжить» немецкую колонну. Снизу загавкали «эрликоны», ставя заградительный огонь. Самолёт несколько раз тряхануло, но все очереди пришлись в фюзеляж. Бомбардировщик по-прежнему хорошо реагировал на управление. А вот у соседей было хуже – две машины, густо дымя подбитыми двигателями, повернули на родной аэродром. Они с Петром переглянулись, и каждый из них понял, что думали они об одном и том же – дотянут или не дотянут? Александр развернул свой самолёт ещё на один заход, чтобы сбросить остатки своего смертоносного груза на головы врага. После этой атаки повернули домой. «Ишачки» продолжали сдерживать атаки «мессеров». Александр с благодарностью подумал о них: «Вот, ведь ребята жертвуют собой, спасая нас». Суровый армейский закон «Сам погибай, а товарища выручай» уходит своими корнями в далёкое прошлое – в 14-й век. Тогда Сергий Радонежский вдохновил русское войско наказом: «За други своя», что означало – отдай жизнь за ближнего своего. С тех пор русские солдаты свято исполняют наказ своего великого предка... Затем мысли его перенеслись к тем двум самолётам, вышедшим раньше их из боя: «Как они там? Удалось ли им добраться до своих?». Ответ последовал через несколько минут. Внизу он увидел два костра. Судя по тому, что они находились недалеко друг от друга, он понял, что их добили. А когда увидел разбросанные по полю парашюты и убитых людей рядом с ними, представил себе картину полностью: немцы вначале расстреляли бомбардировщики, а затем выпрыгнувших с парашютами экипажи. «Ну, звери, подождите, за ребят вы ответите», – думал он и до боли в руках сжимал штурвал.
Все мы наверняка помним кадры из фильма «Живые и мёртвые», когда шестёрка наших ТБ-3 возвращалась с боевого задания и охранял их всего лишь один наш истребитель. Это был самолёт командира корпуса, который, не имея в своём распоряжении ни одного лётчика, вылетел на прикрытие сам. Из облаков на них вывалилась пятёрка «мессеров», которые расправились вначале с истребителем, а затем навалились на бомбардировщиков и спокойно, как на учении, уничтожили их.
У людей, стоявших внизу, от бессилия и ненависти текли слёзы. Привыкшие гордиться тем, что мы летаем выше и быстрее всех, они теперь не понимали, почему с такой лёгкостью немцы сбивали сталинских соколов. В тот день экипаж Александра сумел сделать ещё один боевой вылет, но к вечеру пришёл приказ командующего ВВС Смушкевича, запрещающий использовать ТБ-3 в дневных вылетах – было дано задание готовиться к ночному налёту.
Придя в землянку, Александр довёл задачу до всего экипажа. Народ радостно зашумел – все понимали, что, летая на задания ночью, они смогут нанести врагу больший урон, чем днём, так как становились менее уязвимыми. Днём их мог сбить любой начинающий лётчик, а для ночного боя требовался большой опыт. Но рвущийся в центр страны враг рушил все планы нашего командования. Уже 25 июня снова пришёл приказ готовиться к боевому вылету для бомбардировки немецких танковых клиньев, всё дальше и дальше проникающих на нашу территорию. Подозвав к себе Петра, Александр сказал ему: «Слушай, Петя, оставь на земле борттехника и радиста – пусть идут помогают восстанавливать повреждённые самолёты. Там сейчас каждая пара рук на вес золота». «Ты это сам придумал или это чей - то приказ?» – спросил Пётр и, внимательно посмотрев на него, добавил: «Неужели, Саша, так всё плохо?». «Не буду скрывать», – ответил Александр. – Прикрытия, по всей вероятности, не будет, противник прорвал оборону, и левому флангу нашей армии грозит окружение. Приказано прорвавшиеся танки уничтожить и дать возможность нашим частям отойти за Неман. Напиши письмо семье, я уже написал. Ребятам скажи, чтобы тоже написали». Когда Пётр подошёл к стрелкам, те весело смеялись, словно им сейчас предстояла прогулка в парке, а не сложный боевой вылет. «Эх, молодость, молодость, – подумал про себя Стреленко, – ничего-то их не заботит, ничего-то их не страшит». А вслух сказал: «А ну, бойцы, кончай веселье, берём химические карандаши и пишем письма домой». «А что случилось?» – в свою очередь спросили те. Пётр, не скрывая ничего, передал то, что сообщил ему командир. «Да, похоже, мы берём билет в один конец». «Отставить панику! –сказал Пётр. – Лучше проверьте парашюты, команду покидать самолёт командир сдублирует рукой – если откажет связь, не дрейфь, ребята, всё будет хорошо. Видите, облачность низкая – это поможет нам подойти скрытно по приборам, накроем немчуру и тем же макаром вернёмся домой». Пётр был хорошим штурманом, в мирное время в сложных метеоусловиях он всегда выводил их корабль к цели. Экипаж доверял ему и все знали, что и на этот раз он не бравирует и всё сделает, как сказал.
Наземные службы закончили подготовку самолёта к боевому вылету. Взвилась зелёная ракета, и тяжёлый бомбардировщик, полностью загруженный боеприпасами, натужно ревя квартетом моторов, начал выруливать на взлётную полосу. Заняв ее, Александр вслух сказал: «Ну что, господа хорошие, позавчера вы показали, как можете убивать беззащитных людей в воздухе. Теперь наш черёд показывать, как мы умеем воевать, а воевать мы умеем, не сомневайтесь». И перевёл сектор газа двигателей на взлётное положение. Машина начала медленно разгоняться и в конце взлётной полосы, поднятая крепкими руками Александра, понесла экипаж в бессмертие. Шли в облаках, «мессеров» можно было не бояться – всё теперь зависело от точности штурманского расчёта Стреленко. Когда подошли к расчётной точке маршрута, он махнул командиру головой, и тот начал плавное снижение. На восьмистах метрах вынырнули из облаков и внизу увидели извивающуюся серой лентой колонну немецкой техники, состоящей из танков, бронетранспортёров и машин с пехотой. Самолёт начал с рёвом носиться над головами фашистов, щедро осыпая бомбами и поливая огнём из пулемётов. Не ожидая такого сюрприза, немцы начали разбегаться. Яростные минуты боя закончились быстро, боезапас был израсходован полностью. Внизу дымилась немецкая бронетехника. «Славно поработали, – подумал Александр, – пора и домой. Сейчас наберём высоту, залезем в облака и тихой сапой на аэродром за очередной порцией боеприпасов». В этот момент сильный удар в правую полуплоскость накренил самолёт влево. Спарировав крен рулями и выровняв самолёт, Александр глянул вправо: чёрные клубы дыма и языки огня, вырывающиеся из под капота двигателя, а также безжизненно повисший винт правого крайнего двигателя говорили ему о том, что добираться домой им придётся на трёх движках. «Ничего, мы тамбовские, мы прорвёмся», – перефразировал он фразу из знаменитого фильма тридцатых годов «Мы из Кронштадта».
Но прорваться им было не суждено, это Александр понял, когда перевёл взгляд чуть дальше. К ним стремительно приближалась шестёрка «мессеров», они кинулись на них, как кидается хищная стая акул на раненого и беспомощного кита. «Не дадут уйти, не успеем войти в облака», – подумал он и отдал команду: «Экипажу покинуть самолёт!». Посмотрел на Петра, но тот отрицательно покачал головой и твёрдо сказал: «Командир, я с тобой». Тут же в наушниках услышал: «Старший сержант Синцов к бою готов!». Следом за ним последовал другой доклад: «Сержант Иванов к бою готов». Это означало, что каждый из них готов разделить судьбу экипажа и выполнить свой воинский долг до конца. «Спасибо, ребята! Другого не ожидал», – ответил Александр и уже твёрдым и уверенным голосом скомандовал так, как бы скомандовал командир пехотной роты, выскакивая на бруствер окопа: «За Родину вперёд!». И твёрдой рукой направил самолёт в крутое пике. Экипаж, прильнув к пулемётам, поливая врага свинцовым огнём, ринулся в свою последнюю атаку, вложив в неё всю мощь многотонной машины и всю силу боевого воинского духа.
Потрясённый враг долго не мог прийти в себя, долго и мучительно убирая последствия последней атаки советских пилотов. До сих пор они не видели этого нигде. Они не понимали русских солдат, жертвующих жизнью при защите своей Родины. Они не знали и не догадывались, что против них воюют те подросшие Мальчиши-Кибальчиши, которые били их братьев и отцов во время гражданской войны со своими отцами и старшими братьями. Ещё тогда буржуины хотели узнать о русской военной тайне, но не срослось. А тайна эта проста и заключается она в любви к своей земле и Родине. Забыли лавочники и на этот раз наказ своего канцлера Бисмарка, который говорил: «Никогда не воюйте с Россией, потому что русского солдата мало убить, его ещё нужно повалить».
Воздушный таран героического экипажа позволил нашим наземным частям передислоцировать свои боевые порядки и выйти из окружения. Снова был выполнен суровый, но справедливый воинский закон «Сам погибай, а товарища выручай».
Послесловие
Идея написать этот рассказ пришла ко мне, когда я посетил наш краеведческий музей, где директором является Людмила Павловна Попович. Она же предоставила мне все материалы об этом подвиге. Когда я начал знакомиться с ними, то сразу бросилось в глаза, что такой большой самолёт, а героев всего лишь два человека. Где же остальные? Куда они делись? Лететь вдвоём А. Авдеев и П. Стреленко просто не могли. И вот в одной из статей, посвящённых этому подвигу, я нашёл ответ. Один из ветеранов полка пишет: «Перед тем как идти на таран, командир корабля Александр Авдеев приказал экипажу покинуть самолёт, но экипаж отказался и вместе с командиром принял героическую смерть». Всё это побудило меня ввести этих ребят в этот рассказ под вымышленными именами, а о других просто упомянуть даже без имени. Думаю, что точка в подвиге этого экипажа не поставлена, и следопытам, и сотрудникам музея следует обратиться в архив Министерства обороны. Может быть, удастся узнать имена и остальных членов экипажа. Они тоже достойны того, чтобы о них вспоминали с благодарностью.
Вечная слава и память героям, павшим за свободу и независимость нашей Родины!
