Кто такой настоящий художник? Вы никогда не задавали себе такой вопрос? Иногда сами художники не могут ответить на него. Творцы? Ремесленники? Ценители прекрасного? Сколько людей, столько и мнений. Но сегодня мы познакомимся с художником-педагогом. Поверьте, это особые люди, которые, имея в руках талант и должное образование, стремятся не к собственному обогащению, не к славе. Они отдают свои души, сердца, своё мастерство своим ученикам.
Рисовать Наталья любила всегда, ещё совсем крохой потянулась к карандашу. С восторгом смотрела на картины своего дедушки Александра Сергеевича. Был он инженером-строителем, а в свободное от работы время писал замечательные пейзажи. Наташина мама - педагог-литератор, тоже неплохо знала основы изобразительного искусства. Девочка каждый вечер с нетерпением ждала того момента, когда мама закончит все свои домашние дела и достанет толстый альбом, чтобы нарисовать в нём для своих дочек очередной сказочный сюжет. Наташа, затаив дыхание, следила за маминой рукой, было что-то волшебное в том, как отдельные линии, штрихи складываются в красивую, словно живую картинку. Потом сама бралась за карандаши и краски, рисовала в тетрадях, альбомах, на отдельных листочках бумаги. Это было интереснее и увлекательнее, чем любые игры.
Получив школьный аттестат, Наталья не раздумывая решила поступать в Тамбовское педучилище на художественно-графическое отделение. Её никто не отговаривал, не говорил, что выбранная ею профессия не денежная, не выгодная, что большой славы и известности добивается далеко не каждый художник. Но, во-первых, в то время люди ещё не привыкли делить профессии на выгодные и не выгодные, а о безработице никто и не слышал. Во-вторых, девушка не задумывалась о славе, она просто хотела посвятить жизнь любимому делу. Успешно сдала вступительные экзамены, представив на суд комиссии один из своих натюрмортов. Началась студенческая жизнь.
Кому-то нравилось заниматься живописью, кто-то предпочитал декоративно-прикладное искусство, у кого-то лучше получалось лепить "скульптуры". Наталья отлично успевала по всем предметам: давали о себе знать полученные в детстве навыки и талант, который, вероятно, достался ей по наследству от деда и мамы.
Сначала студенты работали акварелью, на последнем курсе перешли на масляные краски. А вот технику работы гуашью в училище не преподавали. Может быть, и к лучшему: гуашь очень трудно было достать во времена всеобщего дефицита. Даже акварель нечасто появлялась на магазинных прилавках, а хороших кисточек в Уварове, например, вообще не было, за ними надо было ехать в Москву. Училище по мере возможности обеспечивало студентов "инструментом", только возможности были невелики. Наталья вспоминает:
- Выдали нам по одной кисточке №4, белка. Долго она мне служила: два или три года.
Тогда все художники мечтали о колонковых кистях. В отличие от других были они хорошо "связаны", волос долго не ломался. Но часто приходилось покупать то, что мало подходило для рисования. Некачественную кисть нужно было подготовить к работе: промазать столярным клеем, наждаком придать нужную форму, потом отмыть… Всё это Наталья знала назубок, хотя (к счастью) самой ей такие манипуляции проделывать не приходилось.
Прошло четыре отпущенных на обучение года, настало время писать экзаменационную работу. Можно было выбирать, чем "порадовать" педагогов, Наталья остановилась на иллюстрации к книге "Очарованный странник". Выбор сделала исходя из практических соображений. Для создания иллюстрации использовалась бумага, для других видов работ - холст. Натянуть его для девушки нелёгкая задача, а уж смастерить подрамник - тем более. Кстати, нарисовать иллюстрацию к книге не так просто. Кто-то скажет: выбери любую картинку и перерисуй. Однако художники-педагоги придерживаются другого мнения: невелика заслуга украсть чужую идею, в картине свои мысли, своё видение произведения отразить необходимо.
Училище Наталья окончила с отличием. Можно было бы продолжить учёбу в вузе, но тут возникла проблема. С теми знаниями, с той подготовкой, которые девушка получила на худграфе, лучше всего было штурмовать педагогический институт. Но мама, всю жизнь посвятившая обучению детей, не знавшая свободной минуты ни на работе, ни дома, неоднократно повторяла: дочка, если работать, то только не в школе. А пойти в текстильный… для этого на другое отделение поступать следовало, на худграфе к такой профессии не готовили.
Молодая художница пришла на химический завод, её направили в ПТУ, где она начала оформлять всевозможные стенды. Потом вышла замуж, родила дочку, а когда решила вновь вернуться к своей работе, оказалось, что в училище её должность уже сократили. Устроилась на химзавод: при хозцехе была мастерская, громко именуемая "бюро эстетики". Заняла должность художника-конструктора, получала 96 рублей в месяц. Снова оформление стендов, лозунги, которые писали и к праздникам, и к приезду вышестоящего руководства. Затем была работа в АТП, довольно трудная, потому что помощников у Натальи не было. Зато снова были лозунги, стенды плюс десятки грузовых машин: на их бортах следовало писать номера.
Болезнь дочки заставила бросить работу. Поисками нового места Наталья занялась год спустя. Пришла в художественную мастерскую при районном Доме культуры, она тогда располагалась в здании Химического техникума. Художников вместе с Натальей было четверо, трое - мужчины. Работы было много, заказы поступали от колхозов, различных учреждений и организаций, от школ. Н.В.Мосолова с улыбкой рассказывает о том, как пришлось оформлять ей кабинет биологии в одном из учебных заведений:
- Все же хотели делать что попроще, а получать больше. Я однажды немного опоздала на работу, мужчины заказы разобрали - те, что полегче. А мне показали на огромные щиты, на которых нужно было динозавров рисовать. Часто художники эпидиаскоп использовали, чтобы облегчить себе задачу. Диафильмы в детстве смотрели? Так вот что-то наподобие такого диапроектора у нас и было. Он контуры будущего рисунка высвечивал на бумаге или другом материале, их только обвести и закрасить оставалось. А динозавров с его помощью изобразить было нельзя, почему, это долго объяснять. Пришлось самой работать. Но ничего, справилась.
В 1988 году Наталья Владимировна Мосолова стала преподавателем на отделении изобразительного искусства Уваровской музыкальной школы. Перед первой встречей со своими учениками испытывала безотчётный страх, и ей даже казалось, что нести ответственность, которую взвалила на свои плечи, ей не по силам. На занятие воспитанники пришли все до единого, много было мальчишек. Ребята дружно принялись за работу, внимательно слушали нового педагога, а Наталья думала: что я говорю, всё ли правильно, всё ли так, как надо? Зато потом, когда она подружилась со всеми своими учениками, поняла: работать с детьми - большая радость. Радость испытываешь всегда, каждый день. Когда учишь ребёнка держать в руке карандаш. Это ведь целое искусство - свободно, без напряжения сжимать пальцами инструмент для рисования. Совсем не так, как ручку во время урока русского языка.
Радость испытываешь, когда учишь маленького художника получать нужные оттенки, грамотно смешивая краски. Их всегда не хватает - этих красок. В стандартном акварельном наборе есть зелёная краска, но она неестественного цвета, таких листьев на деревьях не бывает, и необходимо добавить желтизны или капельку коричневого… А можно смешать жёлтый и синий цвета.
Радостно просто общаться с детьми и иногда, забыв о преподавательской работе, самой взяться за карандаш. Наталья Владимировна рисует портреты своих учениц. Девчата хранят их дома, фотографируют с помощью мобильника, чтобы похвастаться перед друзьями. Они с удовольствием работают под началом своего педагога не один год и твёрдо знают: талант - это хорошо, но даже если ты талантлив от природы, учиться необходимо. Н.В.Мосолова в этом не сомневается:
- Бывает, что родители уверены: их ребёнок рисует замечательно. Они приходят ко мне, говорят: наш сын талантлив, он будет поступать в институт (допустим, на архитектурное отделение), ему для того, чтобы успешно сдать вступительные экзамены, нужно нарисовать то-то и то-то. Научите, до экзаменов целый месяц. Они не понимают, что их ребёнок рисует неплохо, но нужной грамотой и техникой не владеет. Наши выпускники год трудятся над нужной для поступления в вуз работой. Целый год! И это дети, которые многие месяцы оттачивали своё мастерство, которые занимали призовые места и становились победителями во всевозможных конкурсах. Почему к изобразительному искусству такое легкомысленное отношение? Ведь ни у кого не возникает сомнений в том, что юному музыканту нужно учиться несколько лет, что он должен трудиться хотя бы два часа ежедневно. А художником мы готовы признать любого, кто может рисовать чуть лучше других.
Дополнительного заработка педагог Детской школы искусств не имеет. Можно было бы писать на заказ портреты и пейзажи, но у Натальи Владимировны на это нет времени - всё оно отдано детям. Впрочем, о выгоде, которую может гарантировать её профессия и её талант, она никогда не думала. Наталья хранит в своём доме одну из картин своего деда, альбомы с рисунками мамы, радуется тому, что её ученикам не приходится мечтать о колонковых кисточках (сегодня их можно легко купить), с гордостью показывает всем желающим многочисленные дипломы и грамоты своих подопечных. Любит творчество А.Пластова и вообще классику, любит читать. Преподаёт в воскресной школе, верит в Бога: "А как можно не верить в то, что есть? В того, кто мне помогает, поддерживает в трудные минуты?". Не отказывается заниматься даже с пятилетними детьми, хотя и предупреждает родителей: отдельное обучение в соответствии с возрастом гарантировать не могу, пусть ребёнок пока просто приходит и рисует, а потом посмотрим. Планы на будущее не строит, говорит: "Господь сказал: заботься о сегодняшнем дне…". А сегодняшний день для Натальи Владимировны заключается в том, чтобы учить детей совершать пусть маленькое, но чудо. Недаром Марк Ротко говорил, что главный инструмент художника не кисти и краски, а вера в свою способность творить чудеса. И пусть педагог Школы искусств не считает себя чудотворцем, пусть её картины не производят фуроры на столичных выставках, но учить чудесам не менее волшебно, чем творить их…
Фото автора.
