Человек труда
Среди тех, кто испил чашу Великой Отечественной войны,
полную горечи, страданий, унижений, голода, одиночества и полной незащищённости, были и дети.
В тот далёкий летний день 22 июня 1941 года люди занимались обычными делами. Школьники готовились к выпускному вечеру. Никто и не подозревал, что приятные хлопоты и размеренный ритм мирной жизни перечеркнёт одно страшное слово - война. К людям, родившимся в то непростое время, относится и житель нашего района Николай Петрович Переплётов. Сегодня мы беседуем с ним о том, как жилось детям того времени без детства…
-
Николай Петрович, сегодня много говорят о том, кто такие «дети войны», нужен ли специальный закон о социальных гарантиях для этой категории. Что вы об этом думаете?
- Дети войны - целое поколение, у которого война отняла всё. Мы пережили голод, холод, страшную нужду и горькое сиротство. В Государственной Думе активно обсуждается закон «О ветеранах», в частности, предлагается включить туда новую категорию - дети войны, приравняв их к труженикам тыла. Согласно проекту, такую категорию планируют наделить льготами и компенсациями, в том числе на приобретение лекарств, оплату услуг ЖКХ, проезд в транспорте… В стране организовано общественное движение ветеранов «Дети войны», которое ставит своей целью поднять этот статус, добиться выделения нам льгот… Надо сказать, такая организация с недавнего времени действует и в нашей области.
- Расскажите немного о своём детстве…
- Родился я в январе 1942 года в селе Гавриловка Гавриловского района в семье крестьян. У меня был старший брат. Отца своего я не видел, так как его призвали на фронт в 1941 году и, по словам матери, о моём рождении отец узнал из письма, на которое, увы, уже не последовало ответа. Потом пришло извещение о том, что мой отец Пётр Григорьевич Переплётов при выполнении воинского долга в ходе военной операции 8 февраля 1942 года пропал без вести. Несмотря на неоднократные попытки найти хоть какие-нибудь сведения о месте службы и судьбе моего отца, мы получали официальные заявления, что иных сведений об обстоятельствах случившегося нет. Только через Интернет я узнал о том, что мой отец воевал сапёром в 518 армейском инженерном батальоне 49-й резервной армии в составе Западного фронта, участвовавшей в боевых действиях под Москвой. Видно, список пропавших без вести являлся совершенно секретным для того времени, и о людях, которые пропали во время войны, долгие годы не было точных сведений.
- Тяжело приходилось без отца?
- Хорошо помню, как мы мучились от страшной нужды. Ели хлеб с лебедой, лопухами и свекольными листьями. Весной на колхозном поле собирали остатки замёрзшего картофеля и в качестве крахмала использовали в пищу. Выживали, как могли, в основном за счёт своего огорода, сажали всего понемногу. Хотя что можно собрать на небольшом участке на семью, вместо семян картофеля использовали его глазки, ростки… А хороших семян до весны не хватало.
- Что вам особенно запомнилось из послевоенной жизни?
- Колхозы были экономически слабыми, зарплату не давали. Матери ставили трудодни, а потом платили сельхозпродукцией, если таковая уродилась. Помню, как в конце года матери выдали три мешка зерна и целую повозку переспевших жёлтых огурцов. Бригадир дал наряд: огурцы сначала обработать - выпустить семена, сдать их в колхоз для будущего посева. Полученное зерно тоже ещё предстояло перемолоть на мельнице, которая находилась не близко, а лошадь с повозкой нанять было сложно, да и платить за помол было практически нечем. Так вот и существовали на скудном пайке.
Пособие за погибшего отца государство платило только на детей, причём мизерное. И мы, дети, наравне со взрослыми были вынуждены трудиться в колхозе за трудодни. Часто работал на сортировке зерна, заготавливал сено, кормил животных.
Как-то мне поручили поработать на зерноуборочном комбайне. После войны самоходных комбайнов в колхозе почти не было, на поле их «таскали» трактора. К комбайну цепляли контейнер для сбора обмолоченной соломы. А чтобы освободить этот контейнер, сбоку находился человек, который нажимал на педаль, выбрасывая солому в поле. Пока набирается солома, стоя сбоку соберёшь всю пыль, грязь, осот. А если солома не вываливается, нужно прыгать в контейнер и выбивать её наружу. А потом, пыльный, грязный, я должен был вылезти из этой копны и догонять комбайн… И так - до конца рабочего дня. Ночью нас, ребятишек, заставляли грузить вручную машины для сортировки зерна на элеватор в счёт сдачи хлеба государству. Разгружать зерно предстояло тоже нам.
- Времени на отдых, наверное, не было…
- Отдыхали, когда зерно везли для сдачи на элеватор за 40 километров - засыпали в кузове. А когда возвращались, комбайнёры уже готовились к выезду в поле. Из еды довольствовались малым, что взяли из дома: бутылка молока, кусок хлеба, яйца… Короче говоря, работали в те годы наравне со взрослыми и практически бесплатно.
Хочется отразить очень важный факт. Взять что-либо из колхоза, даже если тебе дома нечего есть, было невозможно. Кража собранных с поля после уборки колосков преследовалось в уголовном порядке. За опоздание на работу и невыполнение минимума трудового участия в колхозе виновный привлекался к принудительным работам.
- Как известно, человеку особенно памятны годы учёбы и юность. Какими они были у вас?
- В 1949 году я пошёл в 1-й класс Гавриловской средней школы. Пошёл с огромным желанием и, надо сказать, учился хорошо, несмотря на трудности. Учебников и тетрадей, естественно, не было. Писали карандашами, когда появились ручки и чернильницы, возникла другая проблема. Всё это, лёжа в сумке (а портфелей тогда не было), проливалось, пачкая кляксами. Правда, позже появились стеклянные чернильницы, которые были прикреплены к партам, и мы неумело выводили в тетради свои «каракули».
Был в школе специальный предмет - чистописание. Но как выработать хороший почерк в те годы, если в школе не было привычных для современного первоклассника условий. Один стол, который использовался и для еды, и для учёбы. Не было электричества, а лишь керосиновые лампы, причём из-за недостатка керосина использовали их только по мере необходимости…
Когда научился читать, начал штудировать книги, записался в библиотеки (в старших классах - даже в библиотеку райкома КПСС). Учился хорошо, десять классов окончил на «пятёрки» и «четвёрки», занимался общественной работой, был председателем пионерского отряда, затем ученического комитета школы. С раннего детства увлекался художественной самодеятельностью. Сначала играл на гармошке, затем на баяне. С помощью дяди, который отлично владел баяном и даже ремонтировал инструмент, выучил по самоучителю нотную грамоту.
- Такая активность и талант, наверное, были отмечены?
- За мой авторитет и активность мне предложили руководить художественной самодеятельностью. В шестом классе был награждён Почётной грамотой обкома ВЛКСМ. За хорошую учёбу и активное участие в музыкальной работе на ежегодных олимпиадах по художественной самодеятельности в районе наша школа (при моём непосредственном участии) всегда занимала первые места. За это регулярно награждали грамотами и призами района и области.
С 1958 года, ещё учась в школе, стал работать в районном Доме культуры, позже стал художественным руководителем. С моим участием наш район занимал призовые места в области. Это увлечение впоследствии послужило одной из причин того, что в 1960 году я поступил в Тамбовское училище культуры на дирижёрско-хоровое отделение, которое окончил в 1963 году с отличием.
