Представленного к высшему званию СССР Героя Социалистического Труда тамбовчанина награда так и не нашла

С весной у старожила Жердевского района Николая Гунина забот прибавляется. В этом году, как и в прошлом, он снова планирует засадить огромный огород не только привычными картошкой, помидорами, горохом и свёклой, но и редкими для нашей местности бахчевыми: арбузами и дыней.

Его земельный участок в селе Максим Горький всегда ухожен, и к зиме полки кладовой наполняются новыми запасами со своего огорода. Одних только арбузов в прошлом сезоне он с супругой скатил аж 120 штук. А ведь Николаю Андреевичу 20 мая исполнится 92 года. Но он, всю жизнь проработавший на земле, не может допустить, чтобы она пустовала и зарастала бурьяном.

- Разведение бахчевых – это одна из традиций нашего села. Свои арбузы и дыни, конечно, не сравнить по сладости с волгоградскими и астраханскими, зато мы уверены, что они уж точно без всякой химии, – рассказывает Николай Андреевич.

Раньше они с супругой Анастасией Семёновной большую часть огорода засаживали картошкой. Но она, как известно, требует большого труда: посадка, прополка, окучивание, полив, обработка от жука. Теперь в силу своего преклонного возраста сил у Гуниных на это не хватает. Поэтому и решили заняться выращиванием бахчевой культуры, благо для неё необходимо лишь солнце да дождь. Зато Гунины сами пекут хлеб, и яйца тоже от собственных курочек. Лишь два года назад супруги перестали держать корову, тяжело.

Семья из восьми человек в селе тогда была не редкость. Николай рано привык к тяжелому крестьянскому труду. Вспоминает, как до войны в колхозе бороновали:

- Бывало, по 30-40 пар лошадей выходили в поле. Мальчишки были рады без памяти, когда взрослые доверяли им поводить лошадок, выкраивая для себя минутки для отдыха.

Позже появились тракторы, и Николай загорелся идеей – во что бы то ни стало научиться работать на этой железной машине. Но в его планы вмешалась война.

- Как сейчас помню тот день, когда из радиоприемника, что установлен был в сельском клубе, голос Молотова объявил о начале войны. Крик тогда стоял такой, что пробирал до мурашек, - вспоминает Николай Гунин. - Каждый день забирали на фронт кого-то из близких и знакомых, в иной день по 20-25 человек. Село словно осиротело.

На смену ушедшим на фронт мужчинам на трудовую вахту встали вчерашние школьники. В 42 году Николай всё-таки окончил курсы трактористов и уже готовым специалистом пришел в колхоз, который назывался «ЦК ВКПБ». Правда, вскоре его пришлось переименовать в связи с то и дело возникающими казусными ситуациями. Бывало, на вопрос: «Откуда звонок?» – отвечали: «Да из ЦК». В то время такой ответ мог спровоцировать даже сердечный приступ.

Когда через два года Николаю исполнилось 17 лет, его призвали в армию. На сборном пункте в Тамбове новобранцев построили на плацу и спросили: «Кто работал трактористом? Два шага вперед!» «Вот оно! – подумал Гунин. – Сейчас нас направят в танковые войска». Но, несмотря на то, что мальчишки рвались на фронт, командование посчитало: выращивание хлеба в военное время для них важнее. Молодые трактористы получили бронь.

Хоть и не был Николай Андреевич на войне, досталось ему крепко. Тяжёлый труд буквально изматывал. Ещё до восхода солнца уходил он из дома, возвращался уже ночью. А иногда и по несколько дней, не приходя домой, работал в поле. Работа механизатора, считает он, одна из самых тяжёлых на селе, ведь нужно засеять поле в самые оптимальные сроки, убрать урожай, пока позволяет погода.

- Современный комфортный трактор, напичканный электроникой, вряд ли можно назвать сегодня «железным конем». А если посмотреть на тракторы военной поры, в которых зачастую отсутствовала даже кабина, и это в палящий зной и ветер, сразу понимаешь, какой ценой доставался урожай, - говорит Гунин.

Николай был одним из лучших механизаторов. Каждый день он перевыполнял дневную норму. Жаткой скашивал по 30-40 гектаров при норме 11, причём ровными, как струна, рядами. Так что комбайнеры, двигаясь за ним, просто отдыхали.

После окончания ещё одних курсов Гунина назначили бригадиром тракторной бригады. Техника была его коньком. В ней он разбирался лучше некоторых специалистов. Старшие товарищи нередко обращались к нему за помощью, в шутку называя его «дирижёром». В его умелых руках каждая деталь трактора четко «исполняла» свою партию.

А зимой бригада Гунина, захватив с собой недельный паек из хлеба и картошки, пешком добиралась до МТС, где была сосредоточена вся техника. По дороге считали телефонные столбы, которых было ровно 213. Там мужчины подготавливали тракторы и комбайны к весенне-полевым работам.

Трудолюбие, самоотверженность и беззаветная преданность своему делу сельского передовика не остались незамеченными на самом высоком уровне. У Николая Андреевича есть много правительственных наград, среди которых орден Трудового Красного Знамени. А вот высшая степень отличия за труд – звание Героя Социалистического Труда, к которому его представили в 1968 году, «ушла» от него в соседний колхоз по причинам, не совсем от него зависящим.

- Дело в том, что родня решила покрестить мою дочку. В церкви батюшке обязательно требовалось согласие обоих родителей, и за меня расписался кто-то из родственников. Вроде бы, ничего криминального, но эта бумажка попала на стол первого секретаря райкома, – вспоминает Николай Андреевич.

Немало упреков и необоснованных обвинений выслушал кандидат в члены партии Гунин от вышестоящего руководства. В итоге Звезду Героя отдали другому. Но это не сломило его и не убавило желания работать и приносить пользу стране. До самой пенсии Николай Андреевич добросовестно трудился и всегда оставался непререкаемым авторитетом для тех, кто трудится на земле. За советом к нему продолжали обращаться даже тогда, когда он ушел на заслуженный отдых.

Тогда появилось и больше времени для своего любимого занятия – игре на гармошке. Ведь сколько помнит себя Гунин, он в редкие минуты отдыха доставал с полки свой музыкальный инструмент и играл.

- Играть меня никто не учил, это произошло как-то само собой. Меня не нужно было просить поиграть, наоборот, невозможно было остановить, - признаётся Николай Андреевич.

Гармонь на селе всегда была не просто музыкальным инструментом. Она включала в себя все: дружбу, любовь, свадьбы, крестины. Николай Гунин везде был желанный гость. Его часто приглашали и в сельский клуб. Растянет он, бывало, меха, и вот у тех, кто только что сидел спокойно, ноги вдруг сами отбивают такт весёлой песне.

С наступлением теплых дней переливы гармошки Гунина можно часто услышать рядом с его домом, на завалинке. И раз звучит музыка, значит, жизнь продолжается. А Николай Андреевич по-прежнему заряжает односельчан своим оптимизмом и неиссякаемым жизнелюбием.