Известный московский писатель, имеющий отчасти бондарское происхождение, побывал на родине матери
Лев Михайлович Анисов современный московский писатель. Родился в 1942 году в Замоскворечье, окончил МИИТ в 1966 году, по окончании его работал инженером. В 197076 годах учился на заочном отделении Литинститута имени Максима Горького по специальности «литературный работник».
Перу Льва Анисова принадлежат книги по истории, православию, о русских художниках Шишкине, Третьякове, Александре Иванове. Серия «ЖЗЛ», «Восшествие на престол», «Иноземцы при государевом дворе», «Иезуитский крест Великого Петра», «Русские имена и судьбы», «История Свято-Троицкой Сергиевой лавры в истории России»…
Одна из последних работ - об истории пугачёвского бунта и открывшихся из архива МИДа Франции новых сведений о финансировании армии народного «предводителя крестьян» французскими и турецкими деньгами, о французских, польских и венгерских советниках в армии Емельяна Пугачёва. Эти факты заставляют совсем по-другому взглянуть на историю вековой давности.
В каждой книге Льва Михайловича - особое, бережное отношение к истории и своим историческим корням, желание восстановить справедливость, донести до современников правду такую, какая она есть, не окрашивая её политическими красками. За этой исторической правдой - всегда основа основ русской государственности и русской национальности: православие.
Родовые корни Льва Анисова по отцовской линии ведут на Волгу, где в селе Большой Сундырь служил священником его дед, арестованный и осуждённый в 1929 году по 58-й статье. Его отец был арестован позже по той же статье, отбывал срок в Читинской тюрьме, место захоронения неизвестно.
По материнской линии корни Анисова идут с Тамбовщины, из торгово-ремесленного села Бондари. Вот то немногое, что знает Лев Михайлович о своих предках: «Для меня Бондари - вторая родина. Здесь родилась мама, мои родные тёти, дядья. У бабушки Матрёны Михайловны и деда Василия Александровича Пиндюриных было много детей: восемь человек. О Бондарях и прежней (дореволюционной) жизни в селе я много слышал от дедушкиной сестры Евдокии Александровны, жившей с 1912 года в Москве. А сколько рассказов о Бондарях довелось услышать от родных, когда они собирались вместе!»
* * *
Много лет стремится Лев Анисов на родину своих предков - в село Бондари, но дела, дела. Выходят из-под пера новые книги, продолжается преподавание в Московской духовной академии, нередко он совершает поездки в Чувашию, Латвию, Тверскую, Пензенскую области, Крым, читает лекции в Чебоксарском государственном университете…
Но... Сбылось! Лев Михайлович Анисов приехал в Бондари на столетний юбилей библиотеки. Вместе со своей дочерью Ириной и внучкой они ходили по селу, дышали родным воздухом, смотрели на бондарцев и… не могли налюбоваться на свою малую родину, надышаться её целебным воздухом.
Из книги Льва Анисимова «Имена и судьбы»:
- Что мы пережили, не дай Бог другим пережить, говорила, вздыхая, моя тётя Прасковья Васильевна, умершая четырнадцать лет назад. В тридцатые годы голод выгнал её, как и мою маму Александру Васильевну, и их старшую сестру Анну, из тамбовского села Бондари. Так втроём, до самой их кончины, и прожили они свою жизнь.
Тётя работала кондуктором, нянькой у богатых людей, позже устроилась на швейную фабрику. Помню, иногда плакала, возвратившись с работы, и не от усталости, а от какой-то несправедливости, задевшей её. Писем она не писала - не умела. Не владела грамотой. Писала только записки об упокоении и о здравии, вписывая медленно в них имена, дорогие её памяти и сердцу. Письма писала мама. Сколько помню, все трое любили читать. Читали в основном по вечерам, за вязаньем платков, не глядя за петлями и потягивая нитку из клубка.
Бондарские, перебравшиеся в Москву и осевшие в ней, поддерживали связи друг с другом и с удовольствием ездили к землякам в гости. Вспоминали село, родных, соседей. Пели песни. Плясали. Помнится, повзрослев, я впервые приехал на мамину родину и почувствовал какую-то близость к селу. Я точно видел его, но давно, и теперь только вспоминал и узнавал места. Родные мои мама и тётушки. Пережили они Гражданскую войну, голодные тридцатые, Великую Отечественную, пережили и последние смутные годы, и ушли одна за другой.
***
….Деревня… Так и видятся избы с вётлами перед окнами, амбары, густая высокая трава, телеги.
… В дождливые дни барабанил дождь по крыше. Шумел ветер. Небо затягивалось тучами. Куры и гуси прятались куда-то, улица пустела. В избе темно, сыро. Дождь лил по целым дням. На дороге стояли огромные лужи. Но, наконец, шум дождя затихал. С листьев старой ветлы скатывались ещё крупные капли. Небо заметно светлело. Выбежишь на крыльцо, воздух свежий-свежий, а над полем огромная радуга. И парок поднимается от земли…
…Детские воспоминания. Как свято храним мы их! Не так ли свято храним мы и историю нашей Родины, когда узнаём её. И нет в ней мелочей для нас. Думается, даже в самые смутные времена ничто так не объединяет народ, как знание своей истории.
