Правда кино и правда жизни

Фильм «Жила-была одна баба» — от восхищения до возмущения

«Приятного просмотра я вам пожелать не могу!» — этими словами режиссер Андрей Смирнов предварил премьеру долгожданного фильма «Жила-была одна баба» в Тамбове. Свое обещание, данное два года назад во время съемок картины, режиссер сдержал — всероссийская премьера для зрителей состоялась именно у нас, на земле, про которую снималась картина. Эффект превзошел все ожидания — народ выходил из зала не просто удивленный, а конкретно шокированный…

Кинотеатр «Родина» не смог вместить всех желающих, и многочисленные участники массовки, занятые в фильме и съехавшиеся из Кривополянья, Лысых гор и других сел, смогли увидеть себя в кинозале «Фестиваль-Парка», где прошел первый показ. Что же касается «Родины», то здесь перед зрителями предстала почти вся съемочная группа, включая исполнительницу главной роли Дарью Екамасову и супругу режиссера, выступившую главным продюсером картины. Радость на лицах была вполне искренней. Может, из-за этой радости от сбывшейся мечты о воплощенной на экране «эпопее русской жизни» Андрей Смирнов не стал лишний раз упоминать насчет сноса памятника Ленину, что по-прежнему стоит недалеко от «Родины». Хотя именно этого деятеля режиссер называл главным виновником братоубийственной войны, что довелось пережить России в начале прошлого века, и которая прошлась по жизни героини его самой грандиозной картины.

— Однако я не считаю, что кино как искусство должно кого-то воспитывать и расставлять оценки, — заявил режиссер журналистам перед премьерой. — Это должен сделать каждый для себя самостоятельно, посмотрев фильм. Мы хотим лишь показать правду жизни, пускай совершенно нелицеприятную, даже шокирующую, но заставляющую задуматься над истоками настоящего. Этот фильм не для развлечения, это для осознания...
Стоит заметить, что все-таки до тамбовских зрителей фильм смогли увидеть в далеком Монреале на международном кинофестивале. Правда, на мэтров мирового кино картина, похоже, впечатления не произвела. По крайней мере, никакими призами она там не была отмечена. Но режиссер утверждает, что фильм этот снят именно для российского зрителя и только для него.

Однако остается главным вопрос — увидит ли фильм российский зритель? Ведь, как известно, многие наши прокатчики, посмотрев его, тут же от проката отказались, объяснив это всемогущим словом «неформат». Увы, у нас по-прежнему принято решать за зрителя — понравится ли ему произведение или нет. И все же, как обнадежил режиссер, с одной из прокатных компаний, кажется, удалось договориться, и в конце октября картина может выйти на широкий всероссийский экран. А пока в благодарность за помощь и искреннее содействие в съемках Андрей Смирнов обещал передать губернатору Олегу Бетину несколько DVD-дисков, но не в личную коллекцию, а дабы картину смогли посмотреть зрители во всех районах области.

Что же касается «неформата» и «некоммерческой» сути, то здесь мнения разделились. Одни считают, что режиссер явно кривит душой, утверждая, что снимал фильм вовсе не из расчета на успех у зарубежных фестивальных гурманов натурализма «немытой России», а исключительно для внутреннего пользования.
— Иностранцы из Монреаля в этом фильме ничего не поняли: для них это просто история, как одни папуасы зачем-то убивают других папуасов, — заявил он перед премьерой журналистам. Однако ощутить тонкую грань, где кровь и грязь из средства превращаются в самоцель, оказалось совсем не просто. По крайней мере, в этом фильме.

У нас принято считать, что весь неприкрытый натурализм пришел в наше кино с «безнравственного Запада». Что и говорить, крови и грязи в тамошнем кино хватает, вот только у настоящих режиссеров все это работает не на внешний эффект, а на идею. Как, например, у Стивена Спилберга в нелюбимом многими у нас фильме «Спасти рядового Райана», где первые двадцать минут картины идет сцена высадки союзников в Нормандии, которая буквально шокирует кровавыми ужасами. Пули режут воду, рвут в клочья гимнастерки вместе с человеческой плотью, а ты как бы находишься внутри этого ада и видишь его глазами простого солдата. Камера мечется, дрожит, падает, все вокруг встает на дыбы в дыму и огне разрывов... Но все это ради того, чтобы понять, как у американского солдата на этой чужой для него войне возникает ненависть к фашистам. Не потому, что они пришли в его дом и убили его мать — этого американцам пережить не довелось, а потому что за эти двадцать минут ты двадцать раз успеваешь погибнуть. И вот тогда к горлу подкатывает чувство мести, и ты можешь понять, почему, ворвавшись на немецкие укрепления, солдат разряжает обойму в сдающегося с поднятыми руками такого же солдата, только в чужой форме мышиного цвета…

В фильме Андрея Смирнова тоже возникает чувство мести. Слепой мести к красным, что отнимают у крестьян последнюю картошку, по ходу дела расстреливая их за то, что картошка успела уродиться слишком мелкой. И когда в деревню входят антоновцы с песней «Трансвааль, Трансвааль, страна моя, ты вся горишь в огне», ставшей гимном тамбовской повстанческой армии, которую поет Юрий Шевчук, играющий вполне реального крестьянского вожака, появляется выстраданная надежда, что не избежать красным извергам возмездия.

Но парадокс в том, что большинство этих крестьян, включая главную героиню, даже не понимают толком, что происходит вокруг. Как будто это люди не начала двадцатого века, а действительно некие первобытные папуасы. Кто в этом виноват — то ли режиссер, то ли его исторические консультанты, а может, сами прототипы персонажей — сказать трудно. Это не говоря уже о слишком грубом монтаже фильма, создающем впечатление, что делался он наспех. Хотя на это, по словам режиссера, ушел целый год. Режиссера, создавшего такой шедевр, как «Белорусский вокзал»…
Обо всем этом, конечно, хотелось бы спросить самих авторов фильма, но не до премьеры, а после. Когда всю съемочную группу почему-то куда-то срочно увезли. Тем более что люди выходили из зала и вдохновленными, и потрясенными, и даже возмущенными. Но равнодушных точно не было. Одно жаль — возникшие вопросы задать было уже некому…