Михаил Волчихин относится к числу поэтов, определивших для себя в творчестве невероятно высокую планку, и потому, выражаясь его языком, "жадных до печатания". Такие авторы могут совершенствовать свои творения до бесконечности, они сами себе и цензоры, и судьи, обладающие священным правом владения всем, что вышло из-под их пера. Ведь рукописи, как дети, начинают жить своей собственной жизнью, едва покинут пределы рабочего пространства, всё дальше отдаляясь от творца.
Неудивительно, что встреча с Михаилом Волчихиным в клубе любителей поэзии "Муза", состоявшаяся этой весной, вызвала к себе горячий интерес, как со стороны читателей, так и со стороны пишущей братии. Поэт из Сатинки Наталья Меркушова, обрадовавшись этой "временной доступности" обычно достаточно закрытого человека, справедливо заметила, что Михаилу Васильевичу давно пора выйти из творческого подполья.
Обособленность и дистанцированность в случае Волчихина - это не рисовка или кокетство. Просто поэт совершенно искренне считает, что люди, претендующие на публичность, независимо от рода их занятий, должны быть особенными, поскольку с них и спрос особый, не как с других. Двойную ответственность налагает причастность к поэтическому творчеству, так как стихи, по мнению Михаила Волчихина, - это законсервированная жизнь, которую, по крайней мере, можно завещать внукам: "Рифмую, значит, на века запоминаю".
Мои стихи похожи
на дневник,
В котором не припудривают
правду.
Трепетным и до скрупулёзности ответственным отношением к стихам он обязан не только своему филологическому образованию, но и внутренним человеческим качествам: "Под дух больнее, чем под дых". Подразумевая именно её, прекрасную и загадочную русскую душу, поэт сказал:
В тяжёлый век перезагрузки
Она оберегает русских.
Фанатичная преданность главному делу жизни вполне оправдана упорством, с каким Волчихин стремился встать на путь, предначертанный ему судьбой. Он упрямо шёл к цели, хотя, казалось, ничто не предвещало ему карьеры успешного литератора. Простой сельский мальчик, родившийся в 1958 году в деревне Егоровка в семье крестьян, он и на филфак поступил не с первого раза. Зато потом было благословенное студенчество, в котором "и заново вначале было слово", общежитие на улице Полковой в Тамбове, где жили вместе со студентами из Казахстана и ночи напролёт проводили в спорах о "Братьях Карамазовых". Этому периоду жизни посвящены несколько ностальгических стихов, самым ярким среди которых является, пожалуй, "Пивнушка". Почему именно ей посвящены поэтические строки? Ответ прост: дело в том, что это место в семидесятые было не столько питейным заведением, сколько дискуссионным клубом для творческой интеллигенции и студенчества.
Потом были годы учительствования в Покрово-Марфинской школе, где разница между двадцатиоднолетним филологом и семнадцатилетними десятиклассниками была столь ничтожна, что возникло неминуемое братство, в котором учитель влюблял своих учеников в литературу, а они его - в педагогику.
В творчестве Волчихина на удивление гармонично уживаются поэтичная красота и неподкупная честность. Его душа плачет о России, о стёртых с лица земли деревнях, от которых остались лишь одни названия. Поторопился в своё время Есенин, объявив себя "последним поэтом деревни".
Небеса вечерние, точно кем
зарёваны,
Вместо изб навалены кучей
кирпичи.
Русские деревни -
гнёзда разорённые,
И кричат на вётлах чёрные
грачи.
Сердце сжимается от строк, где по извечной русской традиции перемешано всё - и бунт, и смирение, и покаяние. Например, осень, в понимании поэта, - это "время судное из огня и дыма", а дороги - это "магнитные ленты, на которых люди оставляют свои стихи".
На встрече в "Музе" было прочитано много стихов и самим автором, и присутствующими. Но наиболее трогательно прозвучало стихотворение "Ноябрь" в исполнении самой юной из членов клуба пятиклассницы Вики Колягиной.
