"Добрейшая душа, золотые руки, кузнец от Бога…" - вот такие слова звучали в "письме", отправленном на страницу "Уваровской жизни" в соцсети "Одноклассники" Марией Староверовой. Женщина рассказывала о своём соседе Александре Семёновиче Каштанове, уверяя, что именно такие люди, как он, достойны быть героями газетных статей. Некоторое время спустя наш корреспондент отправился по указанному адресу, чтобы написать повесть о кузнеце. Кузнеце своего счастья…
- Проходите, проходите! Ждём, принарядились вот. И чай без Вас не садились пить.
Галина Герасимовна и Александр Семёнович рады приходу журналиста и немного взволнованы таким вниманием со стороны прессы. Потом первое смущение проходит, глава семьи перечисляет свои "профессии":
- И кузнец, и плотник, и кровельщик, и печник, и сварщик. Колодец пробурить могу, дом построить, сантехнику починить. Валенки вот только не валял, не пришлось. Откуда столько умений? Так жизнь моя долгая, было время всему научиться.
Родился Александр Семёнович в 1932 году в селе Петровское тогда ещё Уваровского района. Жили Каштановы небогато:
- Огород, конечно, был, скотина. Но семья-то велика: родители 11 детей родили, двое умерли, шесть сыновей и три дочки осталось. Бабушка ещё с нами жила, считай, сколько ртов? В каждый кусок положить надо, а отца-кормильца - он машинистом был, обслуживал нефтяной движок, который молотилку или циркулярку "крутил" - в польскую кампанию на фронт взяли.
Ребятишки, как могли, помогали матери по хозяйству. На огороде сеяли и пололи рожь, просо. Ещё коноплю - из неё ткали полотно на одежду. Ухаживали за коровой и овцами, крутили жернова домашней мельницы, протирая зерно. В свободное от школьных занятий и домашних хлопот время маленький Шурка пропадал на реке или озере - он был страстным рыболовом. Однажды из-за своего увлечения мальчик чуть не погиб:
- Пошли с дружками удить, в обрыве над рекой конурок навыкапывали - ночевать, что ли, там задумали… А меня-то землёй и завалило. Ребята перепугались, прочь бросились, только потом уж вернулись, откопали меня - уже всего синего. Ну, откачали, ничего. Я таких случаев столько рассказать могу! Руку ломом насквозь протыкал, под плуг сваливался, тонул два раза! Нет, не пускают меня на тот свет!
Участвовал Шурка во всех деревенских играх и забавах: играл в чижа, в лапту, в "тук-тук" (прятки, по-нынешнему), в клёк. Но не меньше любил он крутиться рядом со взрослыми мужиками, на глазок перенимать их мастерство, примеривать на себя их мужичью хватку и сноровку. Частенько бегал в кузницу к дядьке. Здесь ему нравилось всё: запахи, звуки, горячее дыхание раскалённого железа. Пусть он был слишком мал и слаб, чтобы удержать в руках молот, но зато быстро научился нарезать резьбу на болты, делать гайки.
НаЧалась Великая Отечественная война. Отца, едва успевшего вернуться домой с "польской", снова поставили под ружьё. Шурка к тому времени окончил четыре класса, но в семилетку не перешёл:
- Отправился я к быкам. До этого был в колхозе водовозом, а тут работа уж посерьёзнее пошла. Свёклу и просо полол, прицепщиком был, на быках пахал и сеял. Ещё возил на Обловку зерно и прочую продукцию. Однажды на станцию отправился целый обоз с картошкой. Приехали, пока разгружались, бык-то мой картошки той и объелся. На быков тогда фуража в колхозе не выписывали, одной соломой их кормили. Вот он с голодухи-то… Тут же и упал мёртвым. Всю ночь я около него проплакал. Скотину жалко - сил нет. А тут ещё страшно, что за того быка последнюю корову у мамки отберут. Да и под суд меня отдать могли - по закону военного времени.
Отдавая все силы для того, чтобы накормить фронт, колхозники практически ничего не получали с колхозных полей. О пропитании нужно было заботиться самим. Шурка собирал жёлуди и лебеду, выуживал из реки ракушки.
В холодное время года он отправлялся в лес за дровами. Делом это было непростым:
- Во-первых, много в руках не унесёшь, а потому приходилось изготавливать маленькие хомуты, гнуть дуги и приучать к ним собак да телят. А во-вторых, лесник не дремал, за самовольную порубку не только дрова, но и санки отбирал.
КонЧилась война, начали возвращаться домой солдаты. Шурка обнял уцелевшего в жестоких сражениях отца, и пока не обращал внимания на семилетнюю девчушку, что выбегала к каждой подъезжающей к селу подводе. Галинка с нетерпением ждала своего папу, а демобилизованные бойцы качали головами: нет среди нас такого. Похоронку на мужа Галина мама получила гораздо позже окончания войны…
Свадьбу сыграли широкую. Невеста была по тем временам богатой - в крепдешиновом розовом платье, с восковыми цветами в волосах. Мама Галины в своё время окончила кооперативный техникум и работала продавцом. В семье было только двое детей, так что голодать не приходилось. Александр приметил свою будущую супругу по возвращении из армии: за три года его отсутствия маленькая девчушка превратилась в настоящую красавицу. То, что в день свадьбы невесте было лишь 17 лет, жениха не смущало.
Молодые, как водится, стали обустраивать свой быт в семье мужа. В небольшом двухкомнатном пятистенке, где и без них жило восемь человек, для Александра и Галины занавесом отгородили угол. Летом они ночевали во времянке. Через год после свадьбы Александр уехал в Вологодскую область - "зарабатывать лес", сын Виктор родился в его отсутствие. Привезённый лес пошёл на строительство дома для молодой семьи. Ставил пятистенок сам Александр с помощью отца и братьев. Сам он и клал печи в избе: русскую в кухне и голландку в горнице. Печником был знатным, даже кирпич - свой, сырцовый - умел делать. Говорит, что сложного в этом ничего нет:
- Глина нужна, да песок. Я давно приметил: у Вороны левый берег всегда песчаный, правый - глина. Ну и само собой: кирпич хороший - это полдела, нужно так печь сложить, чтобы не дымила, не коптила. От чего зависит? От тех же дымоходов, к примеру…
Молодые супруги трудились в колхозе. Галина на разных работах: и свекловичницей была, и дояркой. Александр считался знатным молотобойцем. Кузница в прежние времена была центром крестьянской жизни:
- В ней же тогда всё дочиста делали, до малейшего болта. Телеги, дровни надо оковывать, колёса шиновать, лошадей подковывать, вёдра-кастрюли чинить. А вот мехов-то, про которые Вы упоминаете, в нашей кузнице не было: специальный вентилятор гнал ветер на горно.
В страдную пору мастера-молотобойца нередко просили стать к штурвалу комбайна, сесть на трактор: Александр справлялся с любым делом.
В семье Каштановых появился ещё один ребёнок - Юра. Александр не мог нарадоваться на сыновей и на супругу. Галина оказалась прекрасной матерью и замечательной хозяйкой. У неё получались самые пышные хлеба, пирожки и пироги, которые не черствели много дней. Умела она варить сыр, делать вкуснейшую тушёнку. В доме всегда царила идеальная чистота, в большом огороде - ни одной соринки. Успевала хозяйка управляться с коровой, овцами, козами, птицей, вязать мужу и детям носки да варежки.
Про них говорили: большие труженики. Говорили и другое: живут душа в душу. Эти слова подтверждаются до сих пор. Давно живут Каштановы в Уварове, но не позабыт, не позаброшен их дом в Петровском. Там они проводят лето. В огороде по-прежнему ни соринки. На подворье - птица. И в селе, и в городе у Александра Семёновича свои мастерские, куда в случае нужды спешат соседи: сделать черенок для лопаты, топорище, изготовить тяпку, запаять и заклепать домашнюю утварь. Может он починить забор, установить новый унитаз, заменить смесители, "насадить" грабли или лопату. Но, наверное, самое главное это то, что и Александр Семёнович, и Галина Герасимовна не мыслят жизни друг без друга, и всё делают вместе. Хозяйка стирает, супруг вывешивает постиранное бельё. Она делает уборку, он выбивает ковры. Вместе они ходят в магазин, вдвоём выходят пропалывать огород. Александр Семёнович говорит:
- У нас нет такого: это дело моё, а это твоё. С молодых лет так привыкли.
То, что не договаривают супруги Каштановы, говорит их соседка Мария Староверова:
- Их любви можно только завидовать. Она чувствуется, видится невооружённым глазом. Каждый вечер они гуляют - вместе, рука об руку. А иногда зайдёшь к ним… Сидят, смотрят телевизор, а он своей ладонью её руку сжимает…
