Лента новостей
Статья18 октября 2017, 06:29

Карельские рассказы

НЕПРОШЕНЫЕ ГОСТИ

Колгостров - один из многочисленных островов архипелага, разбросанного посреди озера Водлозеро. Расположен он в пятнадцати верстах от материка. Самые яркие воспоминания связаны с этим дорогим моему сердцу краем, потому что тут проходило моё послевоенное детство.

Старожилы сказывали, что зимы в те годы были в Карелии суровыми и снежными. Сугробы нарастали вровень с окнами, которые в карельских домах расположены довольно высоко от земли. Голодно было не только нам, звери стаями рыскали по островам в поисках пищи. Тогда в лесах было больше зверя, чем теперь, и был он крупнее. Несмотря на то, что отстрел был разрешён, убить хищника было делом непростым, так как каждый из них был хитёр - стороной обходил капканы и умело запутывал следы. Но бывалые охотники читали снег как открытую книгу, разбирая хитросплетения следовых узоров.

В эту зиму охотничьему промыслу сопутствовала удача. Бригада охотников, которую возглавлял Николай Петрович Данилин, недалеко от острова завалила медведя-шатуна. А на колхозную конюшню пожаловала росомаха, проломив раму в окне вместе с решёткой. Хорошо, сторож - он же конюх - Егор Ушков в это время обходил свои владения и услышав беспокойное ржание лошадей, поспешил посмотреть, в чём дело.

В проёме окна ярко светилась луна, лошади шарахались из стороны в сторону. Он увидел росомаху, сидевшую на одной из них, впуская ей когти в спину. Ружьё было в руках, и сторож наповал сразил непрошеную гостью. Израненную лошадь позже вылечили.

Мы, гурьба ребятишек, с открытыми ртами издали смотрели на распростёртое косматое страшилище. Рыжее и огромное - как нам тогда казалось.

На острове всю зиму псы лаяли, всматриваясь в темноту. Ночи напролёт выли голодные волки. Волнение собак настораживало хозяев. С наступлением сумерек ворота в домах запирались на засов. Поначалу привязанных собак волки загрызали и утаскивали в лес. Почти каждую ночь они подходили к селению и кружили около сараев. Собаками северяне дорожили, их стали запирать. И они, чуя зверя, глухо скулили во дворах.

Отец каждое утро видел на снегу у ворот волчьи следы. В то время у нас жил пёс по кличке Серый - помесь всех лаек и волка - такие были у многих островитян. Высокий, сильный, молодой, добрый. Службу нёс исправно. Мы с братьями на нём катались, он всегда был рядом. Покорно подставлял свою мохнатую голову, мы гладили его своими ладошками. Высвободившись, он, играя, гонялся за нами. Все члены семьи очень его любили.

Отец решил отвадить зверей от дома. Смастерил собаке особый ошейник - широкий, из добротной кожи - и пробил его гвоздями, остриями наружу, чтобы звери не смогли схватить пса за горло.

В один из вечеров он впотьмах привязал Серого у ворот, а сам с двустволкой сел к окну в засаду.

Тёмная ночь опустилась на острова, луны не было видно. Только серебряные звёзды мерцали сквозь редкие облака. Отец бодрствовал на страже. Ждать пришлось недолго, вскоре из мглы во двор метнулась тень. Пёс, оскалясь и грозно взвыв, зарычал, щетиня шерсть, и отважно бросился на зверя. Встав на задние лапы, они сравнялись и сцепились в смертельной схватке.

Пёс находился в большей опасности, так как был привязан. В порыве глубокого волнения отец выстрелил наугад. Всё разом стихло. Он стал ждать рассвета. Утром вышел во двор и, освежённый после бессонной ночи предрассветным порывистым ветром, с любопытством рассматривал поле ночного боя. Перед ним вертел хвостом изрядно потрёпанный пёс, глядя на хозяина преданными честными глазами. Понюхав, он лизнул отцу руки и лёг.

Перевязав Серому раны, отец с охотниками и сворой лаек отправился по окровавленному следу. Зверь был ранен и опасен, но, как оказалось, уйти далеко не смог. Видно было, что последние метры до берега волк полз. Он лежал, уткнувшись мордой в снег, не подавая признаков жизни. Собаки вырвались из рук охотников и неистово лаяли, бросаясь на мёртвого зверя. Пуля прошла под лопатку.

- Матёрый, - разглядывая тушу, говорили охотники. За шкуру убитого волка платили какие-то деньги. Отец сиял от счастья.

Помню, когда на шестах подвесили её сушить, она как раз была до потолка нашего добротного дома. Мы с интересом рассматривали лапы с когтями, трогали огромные клыки. Все жители острова побывали у нас, рассматривали шкуру, с восхищением и некоторым страхом качая головами.

Сколько было радости у нас, когда, зализав раны, наш верный друг Серый вновь гонялся за нами, а мы визжали от восторга и были переполнены гордостью за нашего героического пса.

Вот такой запечатлелась в памяти на всю жизнь та зима.



ЦЫГАНЕ

Наш остров совсем замела и укрыла сугробами метель. Она гуляла в морозном просторе: между небом и землёй вился снежный вихрь. Поутру метели как не бывало. За окном белела снежная равнина озера в лучах раннего солнца. "Погода наладилась", - проговорила моя бабушка Софья Кузьминична.

Мы с братьями росли подвижными, по возрасту ещё не были обременены занятиями в школе, и потому заскучали, проведя по милости метели долгое время взаперти. Теперь предвкушая возможность порезвиться на воле, и впопыхах натягивая одёжку, обгоняя друг друга, мы выбежали на улицу, намереваясь излазить вдоль и поперёк свеженанесённые сугробы. Бабушка послала нам вдогонку: "Снег мерить пошли, явятся "снеговиками".

Как всегда она была права. С прогулки мы обычно возвращались сосульками, не способными самостоятельно снять одежду, покрывшуюся ледяной коркой. Старшие стаскивали её с нас, а мы забирались на русскую печь и там оттаивали. Потом перебирались на полати.

В этот день нам не повезло: вдали со стороны Загорья, пересекая закованное льдом озеро по накатанной тверди дороги, быстро приближался к нашему острову не совсем обычный обоз. Вперив взор, мы разглядывали необычное явление - ныряющие на раскатах из сугроба в сугроб, ухающие цыганские кибитки. Почуяв селение, кони подняли головы, заспешили к жилью.

Мы врассыпную брызнули к своим домам, ни на минуту не усомнившись в том, что в этот раз они приехали за нами. Родители неоднократно сулили за непослушание отдать нас цыганам - те, мол, с нами быстро управятся, накажут кнутами.

Собаки лаяли на чужаков во всех дворах. Наш дом стоял возле проезжей дороги, и обычно тут останавливались все проезжающие. Так было и на этот раз. Цыгане поворотили коней к нашему двору.

- Тпру! - раздалось с козел. Кони остановились, цыганки с детьми быстро обошли дома на острове. Многие были на работе, другие боялись: подать было нечего, а народ - чужой.

Цыгане производили впечатление людей, утомлённых жизнью, которая представляла собой полуголодное существование, и удручённых зимними холодами, поэтому они были искренне рады теплу и сочувствию.

Страх перед ожидаемым визитом вынудил младших братьев залезть на печь и там затаиться. Молодой цыган, как потом бабушка рассказывала отцу - "главный" - подошёл к воротам и постучал.

- Открыто! - отозвалась бабушка. Он вырос на пороге дома с морозным ветром, стаскивая с себя лохматую в инее шапку и тулуп "в пол". Всё это он положил на скамейку возле двери. Одежда на нём была добротная. Его вид и обращение располагали к доверию. Поборов волнение, которое первоначально охватило меня, я приблизилась к посетителю и, заложив руки за спину, неподвижно его разглядывала.

Цыгану было лет за тридцать. Крепкий, высокий, очень красивый. Чёрная кудрявая голова, огромные тёмные глаза, усов и бороды не было. Белозубая улыбка освещала его смуглое лицо.

- Проходи, проходи, - увещевала бабушка. Мама возилась у печки. Меня заинтересовали его белоснежные валенки, которые я разглядывала, затаив от восхищения дыхание. Таких я, отродясь, не видела. Они были выше колен, собранные в складки. Я завидовала цыгану белой завистью - такие высокие голенища были только у рыбацких сапог.

Мой взгляд встретился с взглядом молодого человека. Он наклонился ко мне, потрепал мои волосы и спросил: "Понравились?". Я, кивнув головой, ответила: "Ага".

- Откуда путь держите? - спросила бабушка.

- Из Архангельска, - и, помолчав, добавил - В дальние странствия отправились. Сейчас едем в Куганаволок, но он ещё не близко.

Бабушка сказала:

- До материка вёрст пятнадцать будет, до сумерек доберётесь. По озеру дорога вехами обозначена, а снег ветер смёл, - она подала мужчине завёрнутый в полотенце свежеиспечённый, ещё тёплый каравай. Он растрогался оттого, что его приветили добрым словом. Окинул нас благодарным взглядом и, на ходу подхватив шапку и тулуп, быстро вышел на крыльцо. Когда он вскочил в кибитку, где его попутчики уже зарылись глубоко в сено и одеяла, обоз на отдохнувших лошадях проворно двинулся дальше.

Эти люди не причинили нам никакого вреда, а нам больше нечем было скрасить их участь. Судьба одарила этот народ удивительными тайнами. Осознавая это, они были довольны собственным укладом и не хотели ничего менять. Где-то далеко в тёплых краях их ждала весёлая вольная жизнь.

В морозном воздухе было отчётливо слышно, как фыркали кони, прибавляя бег. Табор постепенно исчезал из виду, а позёмка, взвивающаяся из-под копыт, заметала следы.
Автор:Галина НАУМОВИЧ