Лента новостей
Статья9 августа 2017, 13:23

«Я убит подо Ржевом…»

6 мая 2017 года в д. Васильевское Смоленской области торжественно перезахоронили найденные поисковым отрядом останки 59 бойцов и командиров Красной Армии, в числе которых был уроженец сампурской деревни Солонцовка лейтенант Иван Павлович Гуров.

17 мая братской могиле, в которой было похоронено и перезахоронено после войны более 2800 погибших солдат и офицеров Красной Армии, от имени всех сампурцев поклонился краевед, активный участник ветеранского движения Николай Егорович Климов, оставивший у плит Васильевского мемориала частицу тамбовского чернозёма и привёзший на малую родину капсулу земли с древней, обильно политой кровью Смоленщины.


В дорогу его позвало пришедшее из далёкого Челябинска письмо от внучки одного из найденных поисковиками погибших солдат. Роза Фаттахова очень просила найти родственников похороненного в одной могиле с её дедом лейтенанта Ивана Гурова, родившегося, по имеющимся данным, в д. Солонцовка Сампурского района.
Времени на поиски оставалось мало: торжественное перезахоронение останков 59 бойцов и командиров РККА, 4 – 6 мая 2016 года обнаруженных и поднятых московским поисковым отрядом «Обелиск» в лесу, на месте бывшей деревни Мурыгино, было назначено на 6 мая 2017 года.
Увы, следы родственников Ивана Павловича Гурова за минувшие десятилетия затерялись так надёжно, что найти их пока не удалось…
В рассекреченных с недавних пор архивах Министерства Обороны России установили, что Иван Гуров родился в 1916 году и был призван на фронт Тамбовским, а не Сампурским военкоматом, что позволяет сделать вывод о том, что он или вся его семья к 1941 году в Солонцовке не проживали.
Погиб, а точнее, умер от ран наш земляк - лейтенант химслужбы 80-й танковой бригады 24 августа 1942 года в палатке 292-го медсанбата 17-й стрелковой дивизии 33-й армии и был похоронен в братской могиле на окраине деревни Мурыгино Тёмкинского района Смоленской области.
В эти дни на земле древней Смоленщины шли упорные и кровопролитные бои ставшей печально известной Ржевско-Вяземской операции…

Всезнающий Интернет рассказал: 80-ю танковую бригаду, в рядах которой сражался с гитлеровцами лейтенант Иван Гуров, спешно формировали в Сормово и в январе 1942 года отправили на передовую – в полосу 3-й армии Брянского фронта, а уже 18 марта её остатки вывели из боёв на доукомплектование в город Ефремов.
В течение мая танкистов бросали на поддержку 48-й и 13-й армий, а к моменту смерти Ивана Гурова оставшиеся в строю бригады экипажи двадцати четырёх «тридцать четвёрок» и шестнадцати танков Т-70 вели тяжёлые бои в составе только недавно сформированной заново после окружения и разгрома 33-й армии.
Подразделения этой армии под командованием генерала Ефремова сражались в этих местах ещё летом-осенью 1941 года, остановив в конце октября рвавшегося к Москве противника на рубеже реки Нара.
В ходе контрнаступления под Москвой ефремовцы освободили Наро-Фоминск, Боровск и Верею.
В феврале 1942-го командование бросило части 33-й армии и кавкорпус генерала Белова в рейд по немецким тылам, поставив задачу выбить противника из Вязьмы. Это стало началом одной из трагедий, произошедших в вяземских лесах в 1942 – 1943 годах.
Используя организационные просчёты нашего командования, войска вермахта окружили доблестно сражавшиеся подразделения. Несмотря на катастрофическую нехватку боеприпасов и продовольствия, в нечеловечески тяжёлых природных условиях наши солдаты и командиры сковывали большие силы врага вплоть до середины июля.
В одном из этих боёв погиб командующий 33-й армией генерал-лейтенант Михаил Ефремов, трижды раненый и 19 апреля 1942 года застрелившийся, предпочтя плену смерть.
Немцы были настолько поражены его стойкостью и мужеством, что - случай уникальный - похоронили советского генерала с воинскими почестями.
Тёмкинский район Смоленщины, в земле которого упокоился Иван Павлович Гуров, стал ареной кровопролитных сражений именно тогда - в начале 1942 года, когда передовые части 33-й армии нашли брешь в немецкой обороне и прорвались к реке Воря.
Пытаясь пробить коридор к окружённым полкам, войска 43-й и 33-армий с февраля по май понесли там большие потери.
После небольшого затишья пушки, автоматы и пулемёты вновь загрохотали в Тёмкинском районе в августе, с началом Ржевско-Вяземской операции. Пытаясь отвлечь часть сил противника от Ржева, войска 33-й армии повели наступление на Гжатск, ценой тысяч жизней сумев отодвинуть линию фронта лишь на 25 километров.
Мощный контрудар немцев остановил дальнейшее продвижение. Несмотря на многочисленные атаки, в одной из которых, скорее всего, и получил смертельное ранение лейтенант Иван Гуров, наши войска развить наступление не смогли. Линия фронта здесь стабилизировалась до марта 1943 года.
Сухие исторические строчки, приведённые нами, даже на сотую долю процента не передают неимоверную тяжесть 14-месячного противостояния на ржевско-вяземском выступе фронта.
Лишь спустя полвека после окончания Великой Отечественной войны страна узнала правду о тех событиях, стыдливо именуемых в сводках Совинформбюро боями местного значения. Более чем годовая чудовищная мясорубка под Ржевом перемолола свыше миллиона жизней наших бойцов.
По мнению маршала СССР В. Куликова, общие, безвозвратные и санитарные, потери Красной Армии на Ржевской дуге составили 2 миллиона 60 тысяч человек!..
Июль 1942 года выдался на Смоленщине жарким, с грозовыми дождями, которые к концу месяца превратились в тропические ливни.
Реки, снося построенные для наступления переправы, вышли из берегов, окопы и землянки превратились в пруды, а прорубленные сквозь лесные чащи дороги - в сплошное грязное месиво.

Участники тех боёв - те немногие, которым повезло дожить до Победы - вспоминали, что нигде больше им не приходилось воевать в таких ужасных условиях.
Разрезанные тоненькими нитями шоссе, сплошные леса и болота с «островками» сёл и деревень на них позволили немцам создать мощный оборонительный рубеж. Их артиллерия и пулемёты пристреляли каждый метр открытого пространства. С неба вжавшихся в сочащуюся влагой землю бойцов утюжили вражеские бомбардировщики.
Каждый метр наступления был устлан телами убитых и раненых солдат…

Погибших старались хоронить сразу - во время боев, но удавалось это далеко не всегда.

Участник тех событий писатель А. Цветков в своих фронтовых записках вспоминал: «Когда нашу танковую бригаду, дравшуюся за деревни Полунино и Галахово, после тяжёлых потерь перебросили в ближний тыл, в район деревни Дешевка, танкисты, выйдя из машин и оглядевшись, пришли в ужас: вся местность была покрыта трупами солдат. Трупов было так много, что как будто их кто-то скосил и свёз сюда, как траву».

- Беда нагрянула со всех сторон: третьи сутки не пьём, не едим, - продолжает А. Цветков. - Кругом зловоние и смрад. Многих тошнит, многих рвёт. Так невыносим для организма запах от тлеющих человеческих тел. Нашим сапёрам, пожалуй, досталось всех больше. Командир взвода Тараканов, тяжело вздыхая, рассказывает: «Тысячи их тут, трупов-то... Бились без пощады, насмерть. Похоже, до рукопашной дело доходило. Жуткая картина, отродясь такой не видывал»…

На десятилетия советская пропаганда вымарала из истории Великой Отечественной войны неудобную правду о сражении за Ржев, фактически предав миллионы сынов России – павших и ещё живущих. Лишь немногие фронтовые поэты, в том числе Александр Твардовский, не побоялись нарушить это постыдное молчание. Строчки его стихотворения стали той поминальной молитвой, которую повторяла вся страна:

Я убит подо Ржевом,
В безымянном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налёте.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки,
Точно в пропасть с обрыва -
И ни дна, ни покрышки…


Автор:Владимир Поветкин