Тамбовская земля - земля поэтов: Державин, Боратынский, Лермонтов, Жемчужников, Мандельштам, Цветаева оставили на ней свой след.
Волнующая связка имён трёх поэтов, живших в Тамбове и Тамбовской губернии: Евгений Боратынский, Осип Мандельштам, Геннадий Шеховцов. Они ощутили Тамбовскую землю как дар свыше, запечатлели её в своих стихах. Для Боратынского - это видения, связанные с отчим краем, с усадьбой Мара ("Я возвращуся к вам, поля моих отцов…", "Я вижу вас, родные степи, моя начальная любовь…", "И ты, величественный грот, тяжёлокаменный, доступен разрушенью…"). Приехавший лечиться в тамбовский санаторий Осип Мандельштам увидел Тамбов и тамбовские пейзажи "сквозь окно особняка": "Что мне снится ? Рукавичный, снегом пышущий Тамбов, Или Цны - реки обычной- Белый, белый бел-покров?".
Евгений Боратынский влиял на поэзию Осипа Мандельштама и лично, и в связке с Державиным как поэт, ориентированный на мировую классику, чьё творчество является образцом высокого искусства, противостоит злобе дня. Один из символов поэзии Боратынского: "арфы небесные" как символ высокого бытия, мира горнего.
Мир я вижу, как во мгле;
Арф небесных отголосок
Слабо слышу…
В стихотворении "Недоносок" поэт показал недоступность для обыкновенного обыденного уха и слуха звуков небесных арф. В стихах Боратынского арфы и лиры служат знаками высокого искусства.
Мандельштам переиначивает образ Боратынского. В стихотворении "Чуть мерцает призрачная сцена…" (1920) читаем: "Слаще пенья итальянской речи Для меня родной язык, Ибо в нём таинственно лепечет Чужеземных арф родник", сквозь живую и родную для автора современность пробивается, подобно роднику, жизнь и язык других культур. В интерпретации Мандельштама музыкальный инструмент (арфы) неожиданно соединяется со звучащим инструментом самой природы (родник).
Из этого важного для Мандельштама образа РОДНИКА АРФ современный поэт Геннадий Шеховцов (родился 29 декабря 1957 г. в Курской области, живёт в пос. Знаменка Тамбовской области, инженер по профессии, за последние 15 лет издано шесть его сборников стихов) выбирает такой компонент как "родник".
Образ родника - связан с звуками природы, арфа звучит, как родник, а родник в картине природы звучит подобно арфе. Шеховцов любит и музыкальные инструменты: флейта, саксофон, рояль, тальянка, но звуки природные ему ближе и роднее. Журчание родника ласкает слух также, как Боратынскому ласкали слух звуки небесных арф. И пейзажи Шеховцов пишет родные его сердцу: луг, поле, лес, цветы на лугу, сливающиеся две реки Кариан и Цна, парк дворянской усадьбы Загряжских-Строгановых. Мир Геннадия Шеховцова достаточно герметичен, круг его тем: поэзия, дружеский круг, природа, культура. Его мир закрыт для политической злобы, для выражения отношения к тем или иным волнующим фактам социальной действительности. Из всего спектра социально-политической жизни он выражает своё отношение к единственно ценному для него событию - Великой Отечественной войне, да ещё воинственный спор Украины с Россией не даёт ему покоя.
Геннадий Шеховцов пишет стихи о близких ему людях, создаёт портреты деятелей культуры (Пушкин, Боратынский, Лермонтов, Фёдор Васильев, Сергей Рахманинов), которых понимает по-своему, со стороны творческой психологии, ранимости души. Где же здесь пересечение с вектором деятельности Мандельштама?
Казалось бы, Мандельштам и Шеховцов - отдалённые творческие миры. Но вот в 2015 г. вышел в свет шестой сборник стихов Г.И. Шеховцова "Трепетный родник", в котором прежние мотивы поэта приобретают остроту последнего свидания с миром, когда тонкая ниточка этой сердечной связи готова вот-вот оборваться. А завершает этот сборник цикл "Семь чудес света", в котором главенствует не луг и лес, не берёзы и ели, привычный для читателей мир поэта Г. Шеховцова, а камень, сотворённая человеком природа. "Каменность" семи чудес света настолько контрастирует всему предшествующему творчеству Шеховцова, что побуждает вспомнить о первом сборнике Мандельштама "Камень", где человек находится в художественно совершенной рукотворной природе.
Как и в сборнике О.Э. Мандельштама "Камень", в сборнике "Трепетный родник" Г.И. Шеховцова каменное связано с культурой человека, с его творческой фантазией, воплощением невероятных архитектурных и технически трудных для исполнения проектов. Для Осипа Мандельштама примером осуществления дерзкой фантазии человека были храм Св. Софии в Стамбуле и собор Нотр Дам в Париже.
Для нашего современника Геннадия Шеховцова такими образцами культуры являются колосс Родосский, храм Артемиды, статуя Зевса, Александрийский маяк, мавзолей, пирамиды, и только сады Семирамиды, более связанные с живой природой, казалось бы, несколько выходят из этого каменного, архитектурного ряда. Однако и сады Семирамиды поэт ощущает не столько образцом цветущей и поющей природы, но прежде всего образцом природы, организованной волей человека: "Царь Навуходоносор для царицы Построил эти дивные сады". Композиция цикла из восьми стихотворений раскрывает перед нами картины истории человеческой цивилизации.
В цикле "Семь чудес света" раскрываются мощь человеческого разума, его невероятные возможности создавать новую природу, покорять материал, трудно поддающийся человеку (камень), подчинять себе стихии природы. Так же, как и Мандельштам в начале пути, Шеховцов на некотором рубеже обращается к трудной задаче создать литературный аналог архитектурного памятника. Ему также приходится обращаться к специальной лексике, к архитектурным терминам. Но не это главное. Стихи из сборника "Камень" явились для современного поэта неким образцом, способом постижения избранного трудного материала, даже и ритмическим каркасом.
Тебе в Эфесе люди
поклонялись
И в честь твою воздвигли
этот храм.
Из целых скал колонны
вырубались,
Поддерживали крышу
по углам.
В разговоре со мной 18 октября 2016 года по телефону поэт признался, что стихи Мандельштама читал давно, над циклом "Семь чудес света" работал несколько лет (особенности его работы - он сочиняет в голове, потом диктует сиделке или добровольному секретарю, или жене). Тема цикла ему была однажды подсказана сиделкой Валентиной Николаевной, будто бы случайность, но оказалось, что подсказка легла на подготовленную почву и дала пышный творческий плод. И тема цикла (архитектура, мощь разума, преодоление косного материала), и её воплощение связано с давней книгой О.Э. Мандельштама. Если великий поэт ХХ века книгой "Камень" начинал свой творческий путь, и стихи книги несли заряд радости от общения с прекрасными творениями рук человеческих, то для поэта, нашего современника, обращение к чудесам света вызывает горькие сожаления о превратностях судьбы созданных на века памятниках.
Сжёг Герострат то чудо
неземное,
Хотел в истории оставить
след.
Стал отщепенцем, чудищем,
изгоем.
Творенью дал прожить
лишь сотню лет.
Если Мандельштама при обращении к памятникам (например, мавзолей) волнует остросовременное культурное значение, то современный поэт, обращаясь к чудесам света, воспринимает их как памятник человеческой цивилизации, в их трагической судьбе видит их значение для истории и для своих современников.
Боратынский-Мандельштам-Шеховцов… Три поэта, никогда не видевшие друг друга. Но живут в русской поэзии так, словно читают письмо неизвестного друга, случайно обнаруженное в прибитой к берегу морской волной бутылке, посланной не без надежды, что она будет выловлена, а письмо прочитано. Так писал Мандельштам в статье о Боратынском. Но ведь и Геннадий Шеховцов, наш современник, как мне кажется, в свою очередь выловил в морском прибое такую бутылку с письмами от Боратынского и Мандельштама, оттого так явственно прочитываются в его стихах мотивы, волновавшие поэтов-классиков.
Три поэта, связанные с Тамбовской землёй… Двум из них - Мандельштаму и Шеховцову - Боратынский интересен как человек и как поэт. Сборник Мандельштама "Камень" так глубоко прочитан Шеховцовым, что через много лет отозвался циклом "Семь чудес света". Для каждого из трёх поэтов поэзия представляет единственную сферу самоосуществления.
