Лента новостей
Статья10 мая 2017, 13:28

Как Гришутка на фронт сбежал

Как Гришутка на фронт сбежал

Рассказ
Сентябрь в тамбовской деревне был тихий и тёплый. Третий месяц шла война. Мать Гришутки, Тамара Андре­евна, работала на колхозном поле, собирая урожай до последнего зёрнышка. Надо было как можно больше хлеба отправить солдатам на фронт, чтобы приблизить победу.
В час дня, как обычно, Тамара Андреевна пришла с работы домой, чтобы пообедать и накормить детей. Ни Гришутки, ни Сашка дома ещё не было.
Саша учился в шестом классе, приходил из школы иногда поздно, но Гришутка должен вернуться. «Что это он сегодня?» - подумала Тамара Андреевна и стала собирать на стол, уверенная, что вот-вот появятся оба. Ещё подождав, вышла из дома глянуть: не идут ли сыновья? И точно - в конце улицы бежал Саша, держа в руках бумажку:
- Мама, мама! Гришутка на фронт сбежал! Вот его записка!
- Что же делать-то, Саша?! - бледнея, вскрикнула она. - Пропадёт, с голоду помрёт… А отец вернётся с войны - что я ему скажу?
Тамара Андреевна меж тем побежала в милицию.
-Не волнуйтесь, найдём. Живой ведь человек, - ответили ей там.
Остаток дня Саша вместе с мамой обшаривали все закоулки деревни, обегали все поля. Но всё было бесполезно. Гришутки нигде не было. К тому времени он подходил к станции Платоновка, чтобы отправиться с проходящим составом в Москву, на фронт.

На платформе стояло много поездов. В какой же стороне Москва? Тут Гриша увидел на открытых платформах танки. Конечно же, этот состав идёт в сторону Москвы. Гришутка нашёл укромное местечко, залез в нишу. Когда послышался металлический лязг и эшелон двинулся, Гришутка блаженно улыбнулся: «Удалось!»
Мерное постукивание колёс, а быть может, усталость от пройденных вёрст взяли своё, и сладкий сон захватил Гришутку. Проснулся он от резкого скрипа. Это поезд сделал остановку.
Любопытство взяло вверх, и мальчик вылез из своего укрытия. Гришуткины глаза встретились с глазами человека в военной форме, который при виде незнакомца протянул руку за пистолетом. Ничего не помня от страха, юнец побежал в высокие заросли, которые привольно простирались вокруг рельсов. Густой кустарник надёжно спрятал мальчонку от солдата, охранявшего эшелон. Долго он лежал, затаив дыхание, пока паровозный гудок не известил об отправлении. Что было сил Гришутка стал карабкаться из кустов к рельсам, но когда ему это удалось, поезд был уже далеко.
Отчаяние охватило мальчика, и слёзы досады предательски хлынули из глаз. «Что же теперь делать?» - думал наш герой. Потерев кулаком лицо, побрёл он вдоль железнодорожного полотна.

А солнце меж тем уже давно село за горизонт, пора бы подумать о ночлеге, да и голод давал о себе знать, ведь вся Гришина провизия осталась в поезде. Внезапно показавшийся в стороне стог сена сразу привлёк внимание Гришутки. О лучшем ночлеге мальчик и не мечтал. Подойдя ближе, Гриша увидел: на сене вниз лицом лежал человек. Заслышав шорох, он чуть поднял голову и протянул руку к валявшемуся пистолету. Но силы изменили ему, всмотревшись воспалёнными глазами вперёд, он разжал пальцы и опустил пистолет, проговорив с трудом:
- Пить!
Гришутка сделал шаг вперёд. Вся досада пропала сама собой, чувство жалости и желание помочь раненому человеку придали сил. Схватив валявшийся рядом котелок, Григорий взобрался на верхушку стога, стал рассматривать окружающую местность. Вдалеке виднелось несколько домишек. Мальчик побрёл к ним в надежде раздобыть воды и чего-нибудь съестного.

А луна тем временем поднялась высоко, она освещала унылые, пустынные поля. Гришутка увидел торчащий из-под земли колодезный сруб. Какая-то женщина, нет, наверное, девчонка, доставала из колодца деревянной бадьёй воду, переливала её в стоящие на земле вёдра.
«Попросить… попросить ломоть хлеба! Или не надо, опасно ведь. Или попросить? Может, просто так даст, без всяких расспросов? - замелькало в голове Гришутки. - Нет, нет, опасно. Девчонка, может, ничего не спросит, а скажет о нём взрослым. А те - подозрительный, мол, человек расстреляют чего доброго…»
Перед глазами стоял кусок хлеба, а во рту чувствовался уже сладковатый вкус, так что даже в горле прошла какая-то судорога. И сами собой раздались слова:
- Эй! Погоди!
Девчонка обернулась и испуганно попятилась.
- Ты кто такой? - спросила она.
- Человек я. Ты не говори никому, что меня видела. А если можешь, дай мне немного хлеба, очень есть хочется.
- Почему я должна давать хлеб незнакомцам? Может, ты фашистский шпион?
- Да никакой я не шпион!
- Тогда откуда ты здесь взялся?
Гришутка был совсем ещё юным, врать по-настоящему он не умел. В общих чертах мальчик рассказал свою историю, не забыв про раненого, которому нужна помощь, что одному ему справиться не под силу.

Девочка появилась че­рез полчаса. В руках она держала маленький узелок.
- Ты приходи завтра, я раздобуду ещё провизии для тебя, - сказала новая Гришуткина знакомая.
Когда мальчик возвратился к стогу, раненый лежал с закрытыми глазами и шевелил слегка запёкшими губами, точно разговаривая с кем-то во сне. Гриша тронул его за плечо, и когда тот, открыв глаза, увидел перед собой мальчугана, что-то вроде слабой улыбки обозначилось на его пересохших губах. Живительная влага, видимо, придала ему силы. Раненый был голоден. Закусив хлебом и картошкой, он сразу же почувствовал себя лучше:
- Мальчуган! Ты, я вижу, отважный парень. Поэтому ты мне должен помочь!
Раненый рассказал Гришутке свою историю. Он - советский разведчик и, возвращаясь с задания, очень спешил. Поэтому скакал на лошади и днём, и ночью. В темноте не заметил оврага и свалился в него вместе с лошадью. Оба сломали ноги. Жи­вотное пришлось пристре лить, чтобы не мучалось. Из-за сломанной ноги не было возможности передвигаться, а тем более - выполнить поручение командира.

Как только луна помутнела, и забрезжил рассвет, взрослый и ребёнок продолжили путь. С одной стороны раненый опирался на толстенный сук, найденный Гришуткой, а с другой его поддерживал он сам. Они шли очень медленно, нога болела, каждый шаг давался с трудом.
- Вам трудно идти? - спросил Гришутка. - Я вам помогу. Опирайтесь крепче на моё плечо, и мы как-нибудь доберёмся до намеченной цели.
Так двигались два путника, постоянно делая привалы. А дорога петляла стройными берёзками, слегка позолоченными осенью, затем начался молодой ельник. Надвигалась ночь. Толс­тые корни деревьев переплелись между собой, образуя шалаш. Вот там-то они нашли ночлег.
Утром, сверившись с картой, продолжили свою дорогу. Гри­шутка не задавал много вопросов, понимал, что время военное, болтать много нечего. Наконец, они достигли цели. Из прибрежных кустов к ним вышел мальчишка лет тринадцати.
- Мы уже не надеялись вас увидеть, Алексей Васильевич, - проговорил он.
Мальчик вытащил самодельный плот, который был спрятан в кустах, и ловко доставил путников на другой берег.
Через полчаса Алексей Ва­сильевич и Гришутка сидели у командира.
- Ну, вы молодцы, ребята! - с искренним восхищением сказал командир, после того как изучил содержимое толстенного пакета, где был точный план расположения немцев, сведения о количестве орудий.
Гришутка, окрылённый похвалой командира, закричал:
- Товарищ командир! Примите меня в свой отряд! Я тоже хочу воевать! Я специально из дома от мамки сбежал, я всё смогу!
- Парень ты геройский, нам такие нужны! Завтра отправишься с важным поручением, - произнёс командир и лукаво подмигнул Алексею Васильевичу, который успел уже доложить про Гришуткину историю.

Утром Гриша и Алексей Васильевич поехали на командирской машине. Один - в госпиталь, а другой - на железнодорожную станцию с письмом к Сергеевичу.
Сергеевич внимательно прочитал письмо, что-то написал и снова отдал конверт Гришутке со словами: «Придётся тебе, парень, пару деньков перекантоваться у меня, прежде чем ты отправишься, приказ твой непростой».
Спустя два дня Сергеевич посадил мальчика в вагон, полный людей, и повторил: «Требуй начальника станции, письмо передашь только ему».
Целые сутки пришлось трястись Гришутке, а когда его высадили из поезда, к своему удивлению он увидел станцию Платоновку и мать с заплаканными глазами.
«Что же ты меня так напугал, сынок?» - сказала она и тотчас принялась обнимать и целовать своего так быстро повзрослевшего сына.
Автор:Роман БИРЮКОВ